– Вы можете убить любого человека своими металлическими руками?
– Да.
– Вы могли бы, по сути, убить дюжину человек десятком ударов?
– Да.
Прокурор сыпал вопросами как из пулемета. Я отвечал быстро, как и обычно. Том беспомощно смотрел на меня, не имея возможности возразить. Я знал, чего он от меня хочет – уклонения, недомолвок. Но я – машина. Я не научился подавлять правду. Кроме того, я давал клятву говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
Вы можете догадаться, как все было дальше. Прокурор подвел меня к рассказу о смерти моего создателя, задавая наводящие вопросы, которые постоянно подчеркивали мою грубую силу.
Том вспотел, когда допрашивал меня. Он же, в свою очередь, пытался доказать, что я обладаю человеческим интеллектом и мышлением. Он приводил цитаты из писем своего дяди, касающихся меня. Он попросил профессоров-добровольцев из городского колледжа задать мне вопросы научного характера. Думаю, я поразил их, поскольку прочел обширную личную библиотеку доктора Линка от начала до конца. Моя фотографическая память давала ответы на вопросы по биологии, физике, химии, астрономии и так далее. Я складывал, умножал или извлекал кубические корни из любых наборов сложных чисел мгновенно. Часто им приходилось проверять это в течение долгих минут, используя бумагу и карандаш. Электроны движутся со скоростью света. Электроны движут моим мозгом.
Том сиял от недолгого триумфа. Воздух в зале неуловимо изменился. Появилось уважение ко мне, если не сказать больше. Затем прокурор воспользовался удобным случаем. Он великодушно признал мой интеллект, но как же моя душа?
Процесс быстро превратился в нечто более значительное, чем просто смерть одного человека. Уже на второй день – ночь я провел в ненавистной тюрьме – встал острый вопрос.
Можно ли позволить мне, разумному, но чужеродному существу, жить и существовать в мире людей?
Два фрагмента бесконечного процесса четко запечатлелись в моей памяти. Во-первых, наиболее яркий ораторский прием прокурора, когда он воскликнул:
– Адам Линк, как мы вынуждены его называть, – это существо без души. В его холодном металлическом теле нет ни искры человеческих чувств. Ему неведомы такие чувства, как доброта, сочувствие, милосердие. Если однажды ему дадут место в человеческом обществе, он будет убивать и уничтожать. У него нет права на жизнь. В нашей цивилизации нет места вещам, которые глумятся над человеческим телом и его божественным интеллектом. Вы, члены жюри, помните, что ваше решение создаст прецедент. Это серьезная ответственность. Наука, давно предрекавшая это, наконец создала разумного робота. И посмотрите, во что он сразу превратился – в убийцу! Франкенштейн!
Франкенштейн! Снова эта отвратительная, извращенная аллюзия! Одно это слово в народном сознании является заблуждением, ибо чудовище Франкенштейна было доведено людьми до отчаяния.
Прокурор обвиняюще указал на меня пальцем. Все присутствующие немного притихли, увидев меня в представленном