Да, это была глупая ошибка. Постановление Хабеас Корпус освободило бы меня в любом случае, если бы я дал Тому немного времени. Как я теперь осознаю, я проявил неуверенность и нетерпение. Я не могу понять странные и извилистые способы, которыми вы, люди, пользуетесь. Мне еще многое предстоит узнать о цивилизации. Очень многое.
Том не стал делать мне замечание, однако, взяв меня за руку, вывел из тюрьмы. Чиновники ошарашено переглядывались. Том внес залог и получил бумагу о том, что я нахожусь под его опекой.
В дальнейшем, до начала судебных слушаний, я ездил с Томом по городу. Он часто наведывался в банк, который занимался оформлением наследства доктора Линка. Он брал меня с собой в публичную библиотеку, когда искал информацию в увесистых книгах по своей профессии. Часто он просто вел меня по улице. Мы внимательно следили за реакцией толпы. Как говорил Том, сможем ли мы склонить общественное мнение на свою сторону в предстоящей битве за мой статус в человеческом обществе?
Страх! Он поднимался вокруг меня непреодолимыми волнами. Слепой страх, который заставлял людей бежать прочь, теряя достоинство. Иногда машины в пробках сталкивались друг с другом, когда их водители впервые видели мою блестящую металлическую фигуру, такую человекоподобную и в то же время такую чужую. Я чувствовал себя подавленным. Неужели я вечно буду внушать страх?
Дети, однако, гораздо быстрее адаптировались. У них было больше любопытства. Так, группа уличных шалопаев стала следить за мной, бросая камешки, чтобы услышать, как они звенят о мое металлическое тело. И тогда они начали скандировать: «Ты всего лишь консервная банка! Ты не что иное, как консервная банка!»
Меня это не раздражало, но и не особенно забавляло. Некоторые взрослые, мимо которых мы проходили, хихикали. Люди не могут смеяться и бояться одновременно. Песенка мальчишек обернулась завуалированным благословением. Даже у Тома – хотя он и пытался это скрыть – на губах заиграла затаенная ухмылка. У меня появилась надежда, что страх передо мной в конце концов утихнет.
Но эта надежда была напрасной. Мой первый поход в публичную библиотеку вызвал беспокойство – как у меня, так и у окружающих. Люди торопливо отходили от меня. Сотрудники библиотеки пытались воспрепятствовать моему проходу, но Том спокойно и упрямо доказывал им, что они не могут выгнать меня ни по какому поводу, а только лишь вследствие нарушения гражданских свобод. Библиотекари сдались, но вызвали полицию для обеспечения безопасности. Безусловно, все уже были наслышаны обо мне как об убийце человека. Все были уверены, что в любой момент я захочу убить еще одного. Я это чувствовал, и это меня огорчало.
Но в то же время