– Нет, не прушиница, сколько не проверяй, – заключил он. – Какой стыд. Какой срам. Все пропало. Это чтобы не сказать, что стряслась катастрофа непоправимых масштабов! Сдается мне, я никогда не добьюсь достаточного расположения со стороны господина Менирада для дальнейшего обучения чародейскому мастерству. Произошедшая неприятность наверняка отобьёт у него желание даже думать о возобновлении уроков. И все эти несчастья свалились мне на голову по твоей милости.
Громила насупился и принялся сверлить собеседника обвиняющим взглядом, но быстро смягчил напряженную гримасу, впрочем, не прекращая воспитывать оного.
– Не обессудь, друг Нестор, за неистовый гнев, – жалобно продолжал он, – но ты и представить себе не можешь, насколько значимым было данное поручение. Нынешней ночью учитель снова изволил мучиться жуткой бессонницей. А ведь она – ночь была уже третьей по счету. Наутро его просвещённость наказал мне изготовить снотворную микстуру. А также посулил все-таки допустить меня до второго тома «Чародейской Лексики», если снадобье, не в пример моим прежним попыткам, удастся добротного качества.
Еж снова фыркнул и плюхнулся седалищем на стол, сложив лапы на округлом брюшке – ни дать ни взять утомившийся с дороги разумный.
– А как же?.. Куда без витиеватых наставлений? – с вымученной улыбкой отозвался тахара, подхватив похоже только ему понятную реплику дикого зверька. – Конечно, магистр не пожалел времени и снова затянул свою любимую карусель про то, что алхимия – мать всех наук и никакие прочие учения, кроме её самой, не в силах взрастить в страждущем знаний воспитаннике и толику должной внимательности, скрупулезности, а также необходимое понимание такта. Обмолвился, якобы тем, кто преуспеет в приготовлении сонного зелья, на этот раз зачтутся прочие испытания. А как его изготовишь без прушиницы? Вот то-то и оно… Ещё мастер Менирад пообещал, дескать, как только он сможет наконец вернуть себе ночной покой, сразу же примется за табель по дальнейшему преподаванию прикладных заклятий.
Громоголосый прекратил кривляния, подражающие статным манерам его учителя и сник пуще прежнего.
– Тот, кто сварит лучшее снадобье… – досадливо дразнясь, скучил брови громила и отмахнулся. – Как будто у него имеются ученики помимо меня. Хотя чего я распинаюсь? Тебе до моих горестей, верно, дела нет. Учитель-то теперь с меня спросит. Эх, судьба немилосердная. Не стать мне волшебником. Так и буду строгать супы из одуванчиков, да месить мази от кашля.
Он печально хмыкнул, помолчал некоторое время и легонько тронул собеседника.
– Ладно, Нестор, ступай с глаз моих долой. Будет досуг поутру, заходи. Расскажу, чем всё закончилось.
Зверёк тряхнул игольчатой шкуркой, понятливо рыкнул, встал на четыре лапы и, громко топая по столешнице, добрался до края. Свесился вниз и, неуклюже сбежав по отвесному фасаду