Пройдя кварталов пять или шесть, мы оказались у дверей трехэтажного особняка с коваными воротами и большими арочными окнами.
– Это доходный дом С. Л. Рувинского. Этому зданию больше 100 лет, и когда-то здесь на первом этаже размещались частные музыкальные курсы, а сейчас – чайный клуб «Апсара». Это было моё самое любимое место в городе и я ходила сюда часто с подружками. Я всегда любила общество, танцевальную студию, посещать кафе и театры. Но это раньше. Уже ничего не люблю… В моём окружении не осталось прежних людей, они как-то незаметно отвернулись и потерялись, – она снова была готова расплакаться. Неожиданно для себя я взял её за руку, открыл массивную старинную дверь и уверенно сказал:
– Ты должна сюда войти и вновь полюбить это место! Знаешь, есть такая фраза: времена и люди меняются, но мы остаёмся. И если это твоё место, то ты никуда не исчезнешь, ты есть здесь и сейчас.
Её ладонь была хрупкой, холодной и почти безжизненной, но мне показалось, что она чуть сжала мою руку – это означало первый шаг на пути к доверию.
Внутри мне очень понравилось – фоном играла этническая музыка, горели свечи и благовония, и всё было оформлено в восточном стиле: бумажные фонарики, бамбуковые шторы и циновки на полу, мягкий струящийся свет, удобные кресла и диваны из ротанга, антикварная деревянная мебель и большие японские или китайские веера на стенах. Здешняя обстановка располагала к уединённому отдыху и даже погружению в медитативное состояние. Увидев, что я в восторге, Лилит сразу ожила и повела меня к своему любимому столику.
Мы пили травяной чай, заказывать какие-то сладости она отказалась, но очень долго рассматривала фото десертов в меню, как будто пытаясь съесть эти пирожные глазами. Я когда-то давно читал про расстройства пищевого поведения, которые могли перейти в психическое заболевание. По-видимому, девушка страдала чем-то таким. Я не знал, насколько опасна эта болезнь для неё самой или даже для окружающих, но понял, что причина именно в этом – из-за болезни она потеряла друзей и работу по профессии. Я смотрел в её серые глаза и мне казалось, что в них сосредоточены страдания всего мира – настолько несчастной она выглядела. Лилит была чуть старше меня, но своей детскостью и беззащитностью напоминала маленького беспомощного котёнка, который ещё не открыл глаза и вообще не знал, «как жить эту жизнь».
– Кстати, я бывший брахмачари, но до сих пор соблюдаю монашеский образ жизни, – вдруг сказал я, решив, что должен сообщить о себе всю правду. – Ещё я не имею никакой собственности, живу в душевой ночного клуба, верю в Учение своего Учителя и несколько лет провел в секте, – признавшись во всём этом, я чувствовал себя так же, как наркоман или алкоголик представляется на анонимном собрании.
– А я бывшая балерина. У меня нервная анорексия24, депрессия и было