– Чего? Буги? Да он раздолбай, ну правда говорю! Добыл где-то травки, так просыпал ее, когда… ой, да ерунда это все… что? Фотографировал ли я его? Ну… да. Я всех наших фотографировал, – еще один типчик, кудрявый очкарик с пушистой нечесанной бородкой сдвинул на затылок разлапистую панаму и недоуменно помахал в воздухе своей фотокамерой – хорошей, явно недешевой, хоть и немного старомодной. Никкоровский4 объектив наверняка был предметом гордости этого молодчика – но когда Симмонс попросил камеру, он явно не объективом хотел поинтересоваться. Фотографировал – значит, на пленке («да я ее еще не успел дощелкать, вы чего!») есть нормальный прижизненный портрет Буги-Вуги. Может, с ним получится узнать настоящее имя без такой беготни? Симмонс, скребнув карандашом по бумаге – записал «Тим Марш, фото» – уже собирался снова сухо потребовать камеру, однако Эванджелин сделала короткий жест, остановив Симмонса – и тот почему-то подчинился, уступил, пойдя на поводу у любопытства: что она задумала?
– Отдай нам пленку, Тим, – просто попросила она. – Сам, без требований и приказов. Прояви гражданскую сознательность: ты же знаешь, что случилось с Буги. Это поможет разобраться.
Тим, разумеется, не горел желанием отдавать пленку – едва ли израсходованную на половину, и, как оказалось, довольно дорогую. Гражданской сознательности этому юнцу тем более не завозили: кажется, он вообще понятия не имел, что это такое. Вытаращился на собеседницу так, точно она ему предложила сплясать при всех голышом, самое малое.
– Это же «кодак», где я в такой глухомани новую куплю, вы чего? И потом, там все наши посиделки, и как мы добирались тоже! Ну вообще все, что я на память наснимал, понимаете? И я девчонкам фото обещал, а если я ее отдам, то конечно, не увижу как своих ушей! Спросите кого-то еще, а?
– Тимми, ты соображаешь, что произошло? – строго спросила Эванджелин. – Твоего приятеля прикончили. Серьезно – до тебя это доходит? Его зарезали, и очень некрасиво зарезали.
– Так а я тут при чем? – протянул Тим. – Я же все, что знал, рассказал. Не поймите неправильно, я правда хочу, чтоб нашли, кто это сделал, только вот я чем мог, тем помог, чего еще-то?
– Ой ли, так уж и все?
– Я не понимаю, – буркнул Тим. По всему было видно, что понимал он еще как, но на самом деле до слез не хотел расставаться с пленкой, а то и, чего доброго, фотоаппаратом.
– Не ломайся, Тим. Все ты понимаешь – если у нас будет фотография Буги в нормальном виде, а не том, каким он предстал перед медиками-экспертами в полиции, найти убийц будет намного легче. Человека убили, Тим. Знакомого тебе человека. Ты с ним пил пиво и курил по вечерам, слушал музыку, травил анекдоты.