Я не мог не согласиться с несомненно авторитетными, весомыми доводами, как и с тем, что обращенная к дверям ода, которую только что произнес мой бывший учитель, была также прекрасна. Поспешил сказать Спасскому обо всем этом. Было видно, что мои реплики растрогали этого умнейшего человека.
– А теперь, голубчик, – произнес он, – расскажите, наконец, что привело вас ко мне. Уверен, вы пришли не просто проведать меня. Говорите все, я ваш самый внимательный слушатель.
И я рассказал. Все, начало чему положило неожиданное волшебное появление обаятельного черта возле районной поликлиники.
Аарон Михайлович ни разу не перебил меня. И, – это немного удивило, – даже почти не задавал вопросов. Впрочем, последнее я отнес к тому, что достаточно подробно и точно изложил свою историю.
А вот что меня поразило по-настоящему, так это реплики моего бывшего учителя… Он сопровождал мой рассказ этими репликами, сказанными, скорее, не для меня, а про себя – но вслух. Наряду с обычными, свойственными Аарону Михайловичу «гм», «хм», звучало и нечто другое: «вот дает», «дура», «разве так можно» (это когда я рассказывал о Кен), «идиот», «болван» (а это во время моего повествования о Кабане), «да, он такой» (эти слова, как я понял, относились к Белому Коню).
Из всех реплик Спасского я сделал одно заключение. Он был, как говорят, в теме. Значит, я пришел по адресу. Значит, я не сошел с ума. Значит, – любимая мною Кен – это реальность!
Мои заключения подтвердили слова Арона Михайловича, произнесенные сразу после завершения моего рассказа:
– Что ж, Сережа! – учитель сделал паузу, откашлялся. – Могу сказать вам одно – вы точно не сумасшедший. В нашем мире, порой кажущемся сугубо материальным и грубым, есть очень много необычного. Много необычных, можно даже сказать, сказочных для обычных людей реальностей. Вы столкнулись с одной из них. Теперь вам предстоит какое-то время – какое именно зависит не только от вас – жить не только обычной жизнью, но и этой реальностью, которая уже пришла к вам. Уверяю вас, Сережа, все, о ком вы сейчас рассказали, существует. Думаю, что с Кен вы обязательно встретитесь. Сдается мне, – Аарон Михайлович едва заметно улыбнулся, – это произойдет очень и очень скоро.
Он немного помолчал, глубоко вздохнул, снова помолчал и, наконец, продолжил:
– Что будет между вами и Кен дальше – зависит, прежде всего, – кстати, думаю, вам не стоит быть очень мягким с ней, – от вас двоих. Я сказал «прежде всего», потому что в мире не только два персонажа. Есть, скажем, еще и Кабан. Он, наверное, не оставит вас в покое. Опасайтесь его, ни на минуту не забывайте об осторожности. Впрочем, – Аарон