Крымское приключение. Кречмер Алла

протереть глаза и понять, в чём дело, как в спальню ворвались красноармейцы и окружили кровать.

      – А это ещё что за персона? – воскликнул один из них, – Вчера её тут не наблюдалось. Эй, ты, деваха, откуда ты приковыляла?

      Читателю понятно, что Маруся основательно струхнула: мало того, что на ней найденный чужой шлафрок, а волосы растрёпаны, так ещё и солдатня пялится на неё во все глаза. Ей захотелось исчезнуть, сбежать, и она корила себя за то, что вчера не покинула страшный дом, пусть и в грязном пальто, и с чумазой рожицей. И всё же она сообразила, что ни в коем случае нельзя показывать красным страх или замешательство, поэтому она встала с постели и, прикрываясь одеялом, словно римлянин тогой, заявила:

      – Милостивый государь, врываться в спальню к девушке не комильфо. Неужели Вас мама этому не научила?

      Красноармеец осклабился и фыркнул.

      – Некому было хорошим манерам учить. Я без мамки рос, на чужих людей батрачил, пока вы жировали. – отрезал он.

      Барышня вызывала в нём жгучую неприязнь – ишь, дрыхнет в чистой постели, пока другие воюют за лучшее будущее. Впрочем, навряд ли она думает про будущее, ей и при царе жилось хорошо. Вон какая у неё нежная кожа, да и запястья тонкие, словно у фарфоровой фигурки в барском доме.