– Это поэтому ты из своего кабаре не уходила? Здорово придумала. И все братцу моему рассказывала, а если со мной не сложится, то хоть денег получишь…
– Ты что такое говоришь! Какой же ты гад! – закричала Инга. На ее глазах выступили слезы.
Она вскочила и выбежала из комнаты. Фёдор молча разглядывал стол перед собой. Потом встал, взял с вешалки куртку. Дверь за ним оглушительно хлопнула.
***
Допив бутылку, он швырнул ее на паркет спортзала. Та покатилась, пока не звякнула о противоположную стену. Взяв гимнастический мат, Фёдор завалился на спину, накрылся другим матом и свернулся клубком. Голова кружилась. Легче почему-то не становилось. Хотелось еще выпить, но сил подниматься из свитого из спортивных матов гнезда не хотелось. Закрыл глаза. Пахло пылью и потом. Мат был тяжелый. Вот бы он его придавил ночью и можно было бы не просыпаться. За окном, в темноте, вопили коты, выясняя, чье право быть начальником на помойке.
– Заткнулись там! – прокричал Фёдор в пустоту зала. Коты неожиданно смолкли. – Вот и молодцы, – пробурчал парень и снова закрыл глаза.
Интермедия 3
Роботы не приходили. Кузьма не особо волновался. Уж что-что, а ждать он научился. Бумаги в управу он подал первым, теперь целый день был абсолютно свободен. Когда он, расталкивая тех, кто стоял в очереди, выходил за чугунные ворота, у которых простоял всю ночь, к нему подошел автоматон и сказал:
– У коня, через два часа, – после чего не оборачиваясь зашагал дальше по улице.
Кузьма Афанасьевич никак не отреагировал на эту фразу и пошел к трамваю. Латунное братство снова проснулось. Что ж, послушаем, чего опять им надо.
Он заехал домой, выпил горячего кофе без молока и сахара, чтобы не клевать носом после бессонной ночи. Потом поговорил с Животным и побрел к памятнику Первому Императору. Дела с Латунным Братством он вел нечасто. Но заказчиками они были не особо проблемными. Нормальные деньги за несложную работу. Вот только всегда опаздывали на встречи.
Кузьма Афанасьевич посмотрел на поставленного на дыбы огромного коня и такого же огромного Первого Императора. Первый из династии Урсуловичей величественно простёр свою ладонь над прохожими. Лицо его было строгим, но в тоже время великодушным. Кузьма Афанасьевич выбросил окурок самокрутки прямо на тротуар и пошел к небольшому лотку, на котором продавали горячие пирожки.
– Два с картошкой, – сказал он усталому продавцу.
– Отойди дедуля, мы спешим, – его отпихнул молодой, прилично одетый парень.
Девушка, которая держала его под руку, рассмеялась. Парень, увидев поддержку, тут же расправил плечи и отпихнул Кузьму Афанасьевича от прилавка. Старик, чтобы не упасть, ухватился за латунный поручень, который был приделан к лотку.
Продавец с усталыми глазами не вмешивался. Безразлично отдал заказ молодой паре. Парочка хмыкнула и ушла вниз по улице.
– Дед, будешь что брать, чего застыл? Не задерживай.
– Два с картошкой, – спокойно сказал Кузьма Афанасьевич,