Я проклинаю нацизм, и всё что он сделал моему народу. Я раскаиваюсь за каждый взлёт, каждую сброшенную бомбу. Но я люблю свою родину, Ани. Я люблю Германию. Я люблю её такой, какой она была до фюрера, и буду любить такой, какой она станет после него. Я верю в её возрождение и процветание. Я верю в мир и дружбу между людьми.
Я скоро буду свободен, Ани. Я скоро буду на родине. Но я не буду счастлив без тебя. Ты – мой единственный свет в этой тьме. Ты – моя единственная надежда в этой безысходности. Ты – моя единственная любовь в этой жизни.
Я буду искать тебя, Ани. Я буду искать тебя по всей Европе. Я буду искать тебя, пока не найду. Как сказал великий Гейне, если любовь живёт в нас, мы вечные. Я буду искать тебя до последнего дыхания.
Я люблю тебя, Ани. И всегда буду любить.
Твой Гюнтер.
– Вино, водка… Нехорошо. – Сказал Гюнтер, выпив ещё рюмку, а потом добавил: – Хорошая водка!
Он, видимо, забыл о моём последнем вопросе и стал искать глазами официантку, явно намереваясь уходить.
Рассчитавшись за нас двоих, он поднялся из-за стола, и в этот момент в зал вошла элегантная пожилая дама в брючном костюме цвета фламинго, с красиво уложенными седыми волосами, с маленькой сумочкой на плече. Она подошла к нашему столику.
– Извините, молодой человек, – обратилась она ко мне на немецком. – Мой муж… Кажется, он выпил слишком много.
Гюнтер попытался выпрямиться и расправить плечи при виде супруги.
– Алекс, это моя жена. Моя Ани.
Потрясённый, я поднялся и поздоровался с женщиной.
– Тебе нужно отдохнуть. Пойдём в номер, – женщина осторожно взяла мужа под руку, и они медленно пошли к выходу.
У самой двери он вдруг остановился и повернулся к залу.
– Слушайте, господа! – произнёс он громко и отчётливо. – Я хочу сказать вам одну вещь. Война – это нечто ужасное. Война – это бедствие. Война – это смерть. Война – это безумие. Война – это ад. Война – то, что я ненавижу больше всего на свете. Война – это то, что хотело отнять у меня мою любимую женщину, мою Ани. Будьте прокляты те, кто разжигает новые войны!
Сидящие за столиками с удивлением смотрели на старика. Наверняка, его слова поняли не многие. Но все почувствовали, что они полны горечи и любви. Раздались благодарные аплодисменты, несколько человек почтительно встали со своих мест.
Последнее, что я увидел, как Ани нежно поцеловала Гюнтера в щёку и что-то прошептала на ухо. Я думаю, что это были слова: «Я люблю тебя, Гюнтер. И всегда буду любить».