– Сэр?
– Ты меня слышал, – бурчит он. – Настоящая проблема – это наша репутация, а не сама сделка, поэтому тебе нужно спасти репутацию фирмы.
– Я… – На самом деле не знаю, что сказать. – Сэр, я ни хрена не смыслю в пиаре.
– Да, но ты подписал сделку, так что будет лучше, если пресса увидит именно тебя. К тому же на тебя приятно посмотреть, сынок. Что выставляет нас в положительном свете.
Я качаю головой.
– Сэр, пожалуйста…
– Шон, все уже решено. Я попросил Трента связаться с монахинями…
– Что?
– И они собирались послать свою настоятельницу или кого-то еще, чтобы встретиться с тобой, но полагаю, одна из сестер заболела, поэтому они отправили монахиню-стажера.
– Монахиню-стажера?
Кажется, Валдман теряет терпение.
– Ну знаешь, она вроде как еще не монахиня, но на обучении или что-то в этом роде. Я не знаю, это у тебя брат-священник, верно?
– Послушница, – произношу я, удивляясь, что все еще помню это слово. – Должно быть, она послушница, – а потом добавляю: – И мой брат больше не священник.
Он морщит лоб.
– Но это значит, что вся ваша семья католики. Верно? Ты католик?
– Раньше были католиками, а я перестал быть католиком в колледже, – отвечаю я, и что-то в моем тоне заставляет Валдмана заткнуться.
– Ах, ладно. Что ж, в любом случае эта монашка-стажер предложила приехать сюда, но мне кажется, будет лучше, если ты поедешь к ней. Так ты произведешь на нее лучшее первое впечатление. Она ожидает тебя в приюте в районе десяти часов.
Бросаю взгляд на часы. Через полчаса я буду пожимать руку монахине. Что, черт возьми, случилось с моим днем?
– Как зовут послушницу? – интересуюсь я, поднимаясь со стула. Резонно было бы отправиться туда, владея как можно большей информацией.
Валдман смотрит в экран своего компьютера.
– Э-э-э, Айверсон.
Мое сердце начинает бешено колотиться.
«Успокойся, Шон. В Канзас-Сити, наверное, много католиков с фамилией Айверсон».
Валдман прищуривается, просматривая записи, которые оставил для него его секретарь Трент.
– Зенобия, – произносит он. – Зенобия Айверсон.
– Зенни, – по привычке поправляю я. Валдман поднимает на меня глаза.
– Что, прости?
Я разглаживаю пиджак и беру свой портфель. Кровь бурлит от чего-то среднего между волнением и облегчением.
– Зенни. Она ненавидит имя Зенобия.
– Ты… ты знаком с этой монахиней-стажеркой?
– Послушницей. И да, знаком.
– Ну, не знаю, насколько хорошо она тебя знает. Потому что именно она слила вчера эту информацию прессе… с указанием твоего имени.
Это нисколько не успокаивает мой подскочивший пульс.
– Блин.
Валдман наклоняет ко мне голову.
– Напомни, откуда ты ее знаешь?
– Она