Василий Петрович был в ударе. И вскоре на столе появилось множество изысканных блюд, названия которых ласкают слух настоящего гурмана, запотевшая бутылка французского шампанского и двести грамм коньяку в пузатом хрустальном графинчике.
Раздался выстрел пробки, и пенистое вино наполнило высокие фужеры. Василий Петрович, поборов волнение, приглушенно произнес:
– Светлана Сергеевна, я не мастер произносить застольные речи, но этот тост, – тут он невольно запнулся, – этот бокал вина я хотел бы выпить за вас!
Светлана Сергеевна зарделась. И этот румянец ей был очень к лицу, озарив до того весьма бледное лицо.
«Хороша! Чертовски хороша собой!» – подумал Василий Петрович: «Все же, есть какой – то необъяснимый шарм в этих сорокалетних блондинках. И эта чувственная родинка над верхней губой. И малахитовая прелесть глаз. И аккуратно выщипанные брови. И лучики длинных ресниц. Королева! Богиня! Платьице, правда, немного старомодное. Но это даже к лучшему. Все же мы не Ромео и Джульетта».
Василий Петрович был вполне доволен своим выбором, душа его радостно трепетала, а сердце билось с удвоенной энергией. «Это даже к лучшему. Не люблю распутных и вульгарных женщин. Конечно, и в них есть особая прелесть, но… Но жена, безусловно, должна быть благопристойной. А Светлана Сергеевна, безусловно, благопристойная женщина. И этот чуть вздернутый носик и скромная челка. И узкая бледная ладонь. Да, безусловно, она сама благодетель.
– Еще вина? – вкрадчиво спросил Василий Петрович.
– С удовольствием! Я, знаете ли, последний раз была в ресторане, страшно подумать, лет десять назад. Да и то со своей старинной приятельницей… А вы, наверное, частенько здесь бываете?
Василий Петрович аккуратно пополнил до краев ее фужер. Шампанское забавно пузырилось, силясь пролиться на скатерть.
– А я, Светлана Сергеевна, с вашего позволения выпью рюмочку коньячка, – и он плеснул себе в стопочку из пузатого графинчика. – Как вам сказать? Бывает, конечно, захаживаю. Я ведь старый холостяк, человек обеспеченный, могу иногда, и позволить себе маленькие радости жизни. Но не более того. Я ведь и по молодости не злоупотреблял. А теперь, когда душа и вовсе стремится к святости, – Василий Петрович загадочно улыбнулся, – теперь и вовсе хочется чего – то благостного, домашнего. Да и, знаете ли, партии раньше подходящей не было… Вы бы съели чего – нибудь, Светлана Сергеевна. Вот салатик недурной, рекомендую.
Василий Петрович со смаком вживил в себя рюмочку коньяка. Светлана Сергеевна меланхолично ковырялась вилкой в салате.
– Может, вам фруктов заказать? Что – то вы совсем плохо едите.
– Нет, спасибо, все и так замечательно. И этот укромный столик, и рассеянный свет, и эта чарующая музыка. Спасибо вам.
«Да, недурна собой, умна», – радовался Василий