– У тебя всегда, так! – возразил его начальник, – ты и Керри точно так же оттолкнул, а сенатор просил доставить его живым. Что-то часто у тебя происходят случайности. Может быть, мне тебя заменить?
– Нет, Старк, прошу тебя, не делай этого! Я отработаю! Ты же меня знаешь?
– Ладно, замяли, – ответил Старк, – девчонку грузите на мой корабль, а этого везите к сенатору, у него к нему еще есть вопросы.
Ким услышал, как дочь расплакалась и стала звать мать, которая не могла ей помочь. Она лежала на полу с застывшей улыбкой на губах, все такая же красивая как и в первый день их знакомства.
– Что ты собрался делать с моей дочерью? – закричал Ким, обращаясь к начальнику охраны.
– Ну, не знаю, – усмехнулся он в ответ, – сенатор просил, чтобы твоя семья осталась жива, но вот с женой уже случилась неприятность, так что веди себя хорошо, иначе с твоей маленькой может это повториться, – добавил Старк и рассмеялся.
– Если ты ее хоть пальцем тронешь….
– Не в твоем положении, Ким, ставить условия! Ты сначала сам останься в живых, – оборвал он пленника, – а уже потом угрожай мне!
Кима, как какое-нибудь животное, заперли в камере на корабле, приковав цепью к стене. За три дня, проведенные в камере, он не притронулся ни к воде, ни к еде. Он не мог смириться с потерей дорогого ему человека. Может быть, я задумал все это напрасно, преследовали его мысли. Возможно, сенатор и не сделал бы ничего плохого. Ким винил себя, и только себя, в смерти Глории. Но оставалась дочь, маленькая Тунэ, названная так в честь его матери, и он решил согласиться на все условия сенатора Стикса, лишь бы она осталась жива. Ему вдруг захотелось вернуться в свое детство на Кинту и умереть, в тот день, когда он не замерз, а приобрел навыки и способности, которые принесли ему лишь разочарования и несчастья. Все, что ему оставалось, так это смириться и работать на своего хозяина, в надежде, что тот сдержит слово, и он скоро сможет увидеть свою дочь.
Когда корабль приземлился, его незамедлительно доставили в кабинет сенатора и усадили на стул напротив стола, за которым сидел Гай, все с той же мулаткой.
– Мои предчувствия не обманули меня, Ким! – злобно произнес Стикс и, выпроводив девушку за двери, подошел к помощнику, схватив за подбородок, поднял голову и посмотрел в его белые глаза, – и не смей винить меня в смерти своей женщины! Ты, и только ты, виноват в этом! Настало решающее для меня время, и мне нужна твоя голова, со всеми твоими тараканами! Давай, договоримся так – ты поможешь мне, а я постараюсь сделать так, чтобы твоя дочь оставалась жива, и с ней ничего плохого не случилось. Думаю, ты знаешь, что есть много извращенцев, падких на детей, так что не заставляй меня делать этого, на твоих же глазах!
Ким отдернул голову, пытаясь освободиться от цепкой хватки сенатора. Но из этого ничего