Одним из коронных номеров Кима была полная заморозка тела. Этот секрет у него пытались купить за баснословную сумму, но иллюзионист оставался непреклонен. Он просто не мог сказать, что это особенность его организма, продолжая удивлять все новую и новую публику.
Заинтересовавшись особенностями кинтянина, Стикс выкупил его контракт у владельца цирка и заставил Кима работать на себя. Взяв пробы крови, якобы для анализов и не найдя особенности, за которой охотился на протяжении нескольких лет, он сделал молодого человека своим помощником, после того как покончил с Керри. Вскоре картина прояснилась, и Ким узнал обо всех тайнах сенатора. Его охватил ужас от того, что творил Стикс, но никому рассказать об этом он не посмел.
Сенатору же было удобно держать под рукой такого помощника как Ким, заменившего ему компьютер. Теперь он с легкостью мог освежить в своей памяти те или иные события, проверить документы, ранее подписанные на предмет исправлений, выписать счет для очередного транша, который шел на его личные счета. Ким следовал за ним тенью, собирая и накапливая ценную информацию. Однажды ему показалось, что сенатор стал подумывать о том, что он владеет слишком большим объемом информации, и ему стало страшно за собственную жизнь.
– И как только это у тебя получается, Ким? Я в последнее время не помню, что со мной было вчера, а ты можешь расписать любой мой день по минутам, – завел разговор подвыпивший сенатор, – может, откроешь мне свою тайну?
– Да нет никакой тайны, босс! Мать рассказывала, что она забыла меня на морозе, и мне пришлось провести на улице всю ночь, а утром она нашла меня живым и здоровым. Единственное, что во мне изменилось, так это глаза, – ответил он и снял очки, скрывавшие белизну.
– Надень, надень! – замахал руками сенатор, – когда я их вижу, – он показал на глаза, – мне становиться не по себе, жаль будет терять такого помощника, – с сожалением произнес Гай и, отвалившись на кресло, уснул.
От последних слов помощника передернуло, как от удара током. Когда Ким стал работать на сенатора, он уже был женат и имел маленькую дочь. Тунэ (так звали его дочь) не переняла способности отца и росла обычным ребенком, но это для него не имело никакого значения, он любил ее безумно, так же, как и свою жену, гимнастку из цирка, в котором раньше выступал. Глория, так звали его жену, ушла с работы, будучи в положении в тот день,