– Да, Сабрина, я везу фермеров. Будем смотреть вашу технику, – кричит мой муж.
Громко, чтоб его в Италии было слышно. А я стою, как сенная девушка с подносом, жду, когда барин соизволят. Рассматриваю фотографию у него на стене. Метр на метр: море, маяк, пирс, горизонт. Это я ему прибабахала, для релакса.
Наполеон кладет трубку, потирает ручки, зовет меня к монитору:
– Крошка! Наконец-то мы вышли на новый уровень. Ты знаешь, сколько мы сегодня заработали? Смотри!
Да, невозможно не улыбаться, когда видишь банковский отчет с такими цифрами. Вот и не хочу, и плевала я на эти деньги: «Фу, фу, фу! Суета, все мирское», а губы сами растягиваются в улыбку.
– Безобразие! – Я целую его темные кудри. – Нельзя столько зарабатывать!
– А ты думала! – Он погладил меня по спинке. – У тебя муж о-го-го!
– Жуть, сколько денег! Я согласилась бы и на половину.
Что на половину! Я бы даже на четвертушку согласилась после моего голодного детства с ежегодной деноминацией и бесконечным ремонтом сапог.
Тигр потягивается, зевает и выдает довольным, сытым голосочком:
– Сколько писем надо буржуям написать! Хоть бы кто помог… Жаль… Подзабыла ты английский, подзабыла… Мне даже как-то неудобно за тебя.
Перевожу на русский – это он так шутит. Подождем – сейчас он скажет: «Не обижайся, крошка. Бери все мои деньги. Лети в Венецию, газуй в Милан, транжирь, как тебе вздумается».
– Да-а-а… – продолжает тигр, – не соответствуешь ты нашему уровню… Не соответствуешь. Надо с тобой уже что-то делать… Что-то в тебе менять… Мне даже как-то стыдно за тебя…
Наконец он замолчал. Сообразил. Секундой позже, чем надо, но все-таки понял: только что, мимоходом, на радостях, он нажал на красную кнопочку, разбил пробирку с вирусом, сорвал предохранитель.
Улыбочка испарилась. Сразу встрепенулся, притянул меня к себе. Но поздно, уже поздно. Жена хоть и друг человека, а базарчик надо фильтровать.
– Холопские у вас шуточки, барин, – говорю и понимаю – тигр прав.
Тигр, как всегда, прав. Не соответствую! Умная-то девушка пропустила бы все мимо ушей. А я сразу в псих ударилась. Сразу оттолкнула его, развернулась, в дверях завизжала:
– Мне здесь и по-русски разговаривать не с кем!
Уже бежать собралась, всплакнуть в подушках, но нет – вернулась. Схватила папки с документами и швырнула в него со всего маха.
Ужас! Как я могла! Истеричка! Нет, не соответствую, надо меня поменять на более навороченную модель.
– Ты с ума сошла! – Он отъехал в своем кресле к стене.
Я подошла и рявкнула ему в лицо:
– Я кормлю твоего ребенка, сволочь!
– Вот иди и корми! – Он меня отправил.
И