И, если ее предположения про то, что это именно ее прошлое, верны, то если туда пойдет прямо сейчас, она опять встретится со своим детским миром лицом к лицу. Вживую столкнется со своим реальным прошлым, не смягченным никакими детскими розовыми очками. Ах, черт! Ну, зачем все так?! Запал Светкиной энергии испарился. Светка сидела на трубе и не хотела вставать, стала ныть и жаловаться Олегу, что устала и совсем не может идти. Кучерявый взял ее под руку и молчком, чуть ли не силой потащил ее за собой.
В какой-то момент все яркие ощущения последнего часа внутри Светки будто выключились. Навалилась апатия. Угол ее обзора сузился до руки Олега, на которой она почти висела и до пыльной дорожки под ее ногами. Был ли кто-то во дворе? Встретили ли они кого по дороге? Она не заметила. «Что воля, что не воля, все равно!».
Когда подошли к первому подъезду, Светка плюхнулась на лавочку у подъезда и сказала, что не знает, что дальше делать. Кучерявый предложил обсудить ей все вместе. Светка с трудом преодолев некоторый ступор, сказала: «Ладно». И он стал ее расспрашивать.
– Какая у них квартира?
– Номер один.
– Да ладно! Кто живет в квартире номер один?! Во все времена там либо дворницкая, либо ЖЭУ.
– А у нас вот, квартира номер один. И вот наши окна на первом этаже.
Помолчали. Светка шарила по двору глазами, все думала, вдруг она увидит среди детей на их любимом месте, у трансформаторной будки, себя или брата. Но, нет.
Там была только «колечная Вичка», как ее называли во дворе. У Вички отсутствовал локтевой сустав на правой руке. Она такая родилась, потому что мама ее крепко пила, и, не трезвея даже на день, рожала одного ребенка за другим. У Вички в семье было уже два брата и еще одна сестра, тоже с разной степенью инвалидности. Но, мамаша ее и не собиралась на этом останавливаться.
Светка смотрела, как Вичка играет в мяч, кидая его в стенку трансформаторной будки и ловко ловя его неподвижной правой рукой, которая в локте не сгибалась и не разгибалась, а всегда была в одном положении согнута в локте на 30 градусов. У Светки сжалось сердце. Она и в детстве Вичке очень сочувствовала, а сейчас и вовсе на нее без слез смотреть не могла. Отвернулась.
Вичка была хорошая. Никогда не обижала маленьких и избегала ссор и драк во дворе. Только из-за ее семьи и скудного словестного запаса, с ней почти не играли дети. Им было с ней скучно. Она в свои десять лет была развитием как пятилетка. Хорошая, добрая, но пятилетка. И сверстники ее сторонились, а малыши любили. Так что второй любимой игрой Вички, после игры в пристенок, была песочница, где она возилась с малышами и их игрушками,