Вряд ли! За эти бесконечные дни его мучитель не вспомнил о нем ни разу.
Взгляд с тоской скользнул по изгибам черных гор, клочку серого неба, видневшемуся из проклятой клетки.
Проклятый мир!
Мир рабов. Мир чудовищ. Мир Пепельного демона…
Узник в отчаянии стиснул прутья решетки и прикусил губу, разглядывая свои изъеденные огненными язвами руки. Он уже привык к огню, сжигавшему его изнутри, потому что боль, уничтожавшая его душу, была гораздо сильнее.
– Все бы отдал, только бы узнать, как она, что с ней.
– А «встань передо мной» – кто говорить будет? – Перед глазами появилось крохотное белое облачко, из которого вылепился странный горбатый конь размером чуть больше мухи и, наворачивая круги перед носом онемевшего от изумления заключенного, принялся ехидно зудеть. – Значит, «все отдать» мы согласны, а по форме это сделать – не судьба?
– Ко… ко… ко… – От удивления узник начал заикаться, а крылатая бестия тут же подлила масла в огонь.
– Может быть, по-куриному это прозвучало бы именно так, но… сделка есть сделка! Ник, если это ты – дай знак. А то я тут шпионом заделалась, уже неделю по клеткам летаю да мысли подслушиваю. Ведь по-другому не понять, кто есть кто. Все такие красавчики – аж оторопь берет! У твоего хозяина, видимо, пунктик на том, чтобы сделать других еще страшнее, чем он сам. Хотя вряд ли такое возможно.
– Кобылка?! – наконец выдохнул узник, обретя дар речи, и тут же с опаской огляделся. Ну и что, что его клетка стоит на пустынной площадке, за которой растворяющаяся в сером тумане пропасть – надо быть осторожнее! Иногда он даже чувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Впрочем, «чей» – нетрудно догадаться! Либо Пепельного, либо его стражей. – Откуда ты здесь?! Я тебя не вызывал, – едва слышно шепнули его губы.
– Так вызови! – не таясь, громко фыркнуло крылатое нечто. – И все оформим в лучшем виде! Так сказать, без заинтересованных в тебе посредников!
– Ты сейчас о ком?
– Как о ком? О подопечном моем! Я ему бонусом это желание оформила, а попутно контракт продлила! Или забыл, что я, Кобылка-горбылка, тружусь и днем и ночью, желания таким, как вы, обалдуям фактически за «спасибо» выполняя?
– Ты о Борьке?! – Ртутные глаза пленника загорелись радостью, едва он подумал о жеребце, принадлежавшем жене. Василисе… Как там они? Ведь и попрощаться не успели, когда Пепельный демон унес его в свою преисподнюю[1]. – А что он пожелал?
– Тю! Что-то ты, батенька, в этом подземном царстве-государстве тупеть начал! – Крылатая «конемуха» на бреющем полете заложила мертвую петлю и, устроившись у пленника на переносице, поучительно зазудела: – Пожелал он тебя найти! Ну и попутно выведать все: как жизнь, как здоровье. Кстати, может, ты о Василисе чего узнать хочешь?
– Больше жизни! – забыв об осторожности, выпалил тот.
– Тогда учи слова вызова. – Кобылка на мгновение настороженно замерла и, пискнув: «Жду ответа, как соловей лета!» – с легким хлопком исчезла.
Узник потер переносицу, все еще не веря в произошедшее. О нем не забыли! Его ищут! Его помнят!
– С кем это ты тут говорил? – Раздавшийся в пустоте вкрадчивый голос заставил Ника поспешно отойти от решетки. Затаив дыхание, он хмуро стал разглядывать мучителя.
Пепельный! Его высокая, закутанная в черный плащ фигура появилась на верхней ступеньке лестницы, точно соткавшись из кружащегося в воздухе пепла. Выжженные бельма глаз холодно уставились на пленника. Капюшон не скрывал его уродства, выставляя на обозрение огненные язвы, испещрившие лицо.
Ник поморщился. Сейчас он и сам выглядит не лучше. Из-за черного ритуала Пепельного он постепенно терял свою внешность, становясь его подобием, как все его рабы. А если он таким останется навек? Будет ли Василиса его любить? Да чего там любить… будет ли помнить его таким, каким он был прежде?
– С кем ты говорил, раб? – Пепельный повысил голос и принялся медленно спускаться, с каждым шагом приближаясь к нему.
– Со своими мечтами! – буркнул Ник, вжимаясь в каменную стену. Терять уже больше нечего! Вряд ли Пепельный пришел к нему просто поговорить. – Ты сделал все, чтобы у меня не было собеседников…
– Я не совершу дважды одной и той же ошибки! Один раз я уже позволил тебе сбежать… – Его мучитель спустился еще на пару ступеней, вскинул в сторону пленника руку и, кривя в ухмылке тонкие обожженные губы, стиснул пальцы в кулак, будто сжимая что-то невидимое.
Ник скрипнул зубами, чувствуя, как кровь, струившаяся по венам, взбурлила, превращаясь в лаву, выгрызающую на коже огненные узоры, будто стремилась выплеснуться в этот мир, и рухнул на каменный пол.
– Тебе никогда отсюда не выбраться! Через сотню-другую лет о тебе забудут! Ты сам забудешь, как тебя зовут! Слышишь меня, раб? Но для начала я приготовлю тебе персональную пытку… Как думаешь, твоя ненаглядная Василиса согласится скрасить этот мрачный мир? За то время, пока я искал украденное тобой у меня