На стук в дверь Коган не отозвался. "Может, решил прогуляться перед ужином? Или на рецепшене, ловит сигнал?" – Наташа полистала схему "Волшебницы". А вот и медпункт, совмещенный с аптекой! Вот и хорошо, значит, она немедленно пойдет туда за стоп-ангином и колдрексом!
На этот раз Наташа благоразумно застегнула ветровку доверху. Подумав, добавила еще кепку с плотными наушниками, хорошо защищающими от ветра.
Поднимающийся ей навстречу лысый седоусый мужчина смерил оценивающим взглядом девушку в черных брюках, широкой оливковой ветровке и кепке, и весело прокомментировал:
– О, темпора! О, так сказать, морес: нынешняя мода способна легко ввести в заблуждение! Не знаю даже, кого я имею счастье лицезреть: отрока или прекрасную леди!
Наташа рассмеялась и вышла из корпуса.
***
Обычно Наташа хорошо ориентировалась на местности. Но сейчас – то ли от неумолчного завывания ветра, то ли от докучливого царапанья в горле, то ли от усталости после суматошного дня – она свернула от закрытого летнего кинотеатра не направо, а налево, вместо медпункта уперлась в старую трансформаторную будку возле мусорных баков и чуть не пропорола кроссовку о ржавый штырь. Будка оказалась покрытой "наскальной живописью" сверху донизу. На двери красовалась свежая надпись красной краской: "Все бабы – …!". Под ней кто-то вывел зеленым толстым маркером: "Даня сам п…р!". Прочитав этот диалог, Наташа про себя рассмеялась: да, шекспировские страсти можно увидеть даже на задворках пансионата, вот только одни пишут об этом элегии и сонеты, а другие – ругательства на стенах. Кто-то обращается к бывшей возлюбленной: "Я Вас любил так искренно, так нежно…", а кто-то взахлеб матерится по пути за второй бутылкой "с горя". Может, чувства по своей силе одинаковы и у того, и у другого, вот только каждый выражает их как умеет…
Наташа сверилась со схемой. Да, она просто не с той стороны обошла кинотеатр и лучше не возвращаться, а просто срезать угол мимо помойки…
– А вот это уже напрасно!
Наташа замерла с занесенной для следующего шага ногой и осмотрелась. Никого.
– Вы ведь с этих копеек не обеднеете, – продолжал говоривший, – а я буду нем, как рыба.
Наташа поняла, что голос доносится из-за будки. Надо было потихоньку ретироваться и идти к медпункту, забыв о странном разговоре, но что-то удержало Навицкую на месте.
– Идите, хоть сейчас сообщайте кому угодно, – отозвался другой человек. – Кто вам поверит? Еще и за сумасшедшего примут. Не того шантажировать вздумали. Меня на испуг не возьмешь, платить я вам ничего не буду, а вздумаете меня разоблачать – посмешищем станете, да еще и иск за клевету получите.
– Не поверят, но проверят, – зловеще сказал первый. – И если я кое-что покажу кое-кому, вы ВСЕ потеряете. Вот так: пожалел копейку, потерял миллион!
Наташа сообразила, что голос шантажиста ей знаком. С недавних пор. Но очень