– Брысь, вояка, перо схлопочешь, – ощерился детина, повернув в его сторону тронутое оспой лицо.
Павел понял: ждать не резон. Вложив в удар всю силу, въехал бандиту в челюсть. То, что случилось, поразило не только подельников, но и самого защитника.
Крепкий, откормленный мужик вдруг словно подпрыгнул и рухнул замертво. Приятели покойного вышли из ступора и кинулись на неожиданного защитника. Кулак Рябого, что мог свалить и быка, соприкоснулся с челюстью летчика, но словно наткнулся на бетонную стену. Из разбитых костяшек брызнула кровь. Бандит согнулся вдвое, затряс покалеченной кистью. А тут и третий нападающий наткнулся на локоть Павла.
Треск грудной клетки, жалобное сипение. Урка свалился на уже остывающего товарища. Легкий удар начищенным сапогом под зад все еще согнутого пополам Рябого вогнал его головой в железную дверь тамбура, а когда тот повалился назад, в толстом металле оказалась вмятина размером в мяч. С момента начала схватки прошло каких-то пять секунд, а тамбур уже напоминал Куликово поле. Летчик перешагнул через тело бандита и потянул онемевшую жертву в вагон.
– Успокойтесь, гражданочка. Идите на свое место, а я вызову милицию, – он проводил всхлипывающую от пережитого ужаса пассажирку в ее купе, а сам отправился к проводникам. Сообщив о неудачной попытке грабежа, дождался наряда поездной милиции. Старшина открыл дверь в тамбур и присвистнул.
– Ого, – сбил он фуражку на затылок. – Вот это здорово!
Записал показания, осмотрел тела, выслушал потерпевшую и тихонько произнес: – Товарищ лейтенант, это же Семка Рытый, на нем восемь трупов. Как ты их один-то? – от изумления перешел на «ты» старый милиционер. – У двоих, вон, стволы, а ты голыми руками? Ну, силен. Или, может, железом? Хотя, какое тут железо, – он провел пальцем по вмятине. – Не волнуйся, лейтенант, правильно, что этих нелюдей положил. Они на три вышки уже себе заработали.
Павел вернулся на свое место и задумался. Тот всплеск силы, что произошел в момент опасности, привел в искреннее изумление. Чего себе льстить, не Геркулес, да и не с руки было в свое время студенту консерватории учиться морды бить. Руки берег.
Екнуло в груди у Павла: «Неужели ковш тот? Так ведь не было этого? Или все же было?» – похолодел он.
Так и не решив для себя ничего, заснул. Однако разговоров в вагоне хватило на всю дорогу. Пассажиры с уважением поглядывали на смелого летчика. И на удивление спокойно прошел остаток пути. Только хотел