Мы, кошки, – хищники, даже самые маленькие. Даже самые крохотные котята охотятся на невежественных и неосторожных зверюшек – это их добыча.
И вот моя сестра захотела выйти из норы ночью. Несмотря на свой юный возраст, она с невероятной легкостью выбиралась из норы. Мы с братом разом повернули головы ей вслед. Помнится, мы еще немного подрались, кому первому следовать за ней. Своей танцующей походкой она приблизилась к дереву, взобралась на него и спрыгнула. Я понял это на слух, так как снаружи царила непроглядная темнота. Мы с братом упорно старались вылезти из норы, а затем услышали дивный величественный шум крыльев. И моей сестры больше не было.
Мы с братом снова забились в нору, жалобно пища, будто потерянные. Я не видел, что произошло с сестрой, мой брат тоже, хотя он и утверждал, будто ее унес гигантский голубь. И брат вполне заслужил те удары, которыми я его наградил. Я не решился сказать о происшедшем матери, когда та вернулась с охоты. Несмотря на всю свою власть, она не смогла вернуть мою сестру домой. Она сделала все, что могла. Два дня напролет она искала свою дочь: звала ее, прислушиваясь к каждому звуку. Она обшаривала нору, каждый сантиметр лужайки. С одной стороны, у меня не было никаких сомнений: сестра вылезла из норы перед нами и пошла навстречу ужасной судьбе. С другой стороны, я был еще котенком, для которого мать сильнее всех на свете.
Итак, я ждал, чем все это закончится. Прошло два ужасных дня, во время которых она покидала нас гораздо дольше, чем обычно, когда отправлялась на охоту. Честно говоря, это было невыносимо. Мы с братом очень утомились от этого. Мы больше не осмеливались даже высунуть нос из норы. Мы ютились там, несчастные, забившиеся в темноту, где нам только и оставалось, что гоняться каждому за своим хвостом. Когда мама, наконец, вернулась, лучше от этого не стало. Она рычала на нас, вылизывала кое-как. Или даже вставала, не докормив нас, бросая прямо посреди главного удовольствия. И, я говорю это с сожалением, она становилась грубой. На следующий день она взяла меня за шкирку, и я пересек полянку у нее в пасти. Замерев от ужаса, гнева и ощущения своей беспомощности, я лишь наблюдал, как земля проплывает подо мной. Мать бросила меня в какое-то углубление, пахнущее пожухлой листвой. Не зная, что это наше второе логово, я плакал.
Место было просторным