Уже после, когда слёзы высохли, а припухлость у глаз спала, ко мне заглянула Камилла.
Сестрица пришла с таким видом, будто её силком волокли через весь лес, как тащат упирающуюся козу на верёвочке. Однако же она явилась одна и явно сама, плотно запахнув плащ под шеей, как если б на улице не светило яркое солнце, а свирепствовал сильный ветер, предвещая грозу.
– Ну, проходи, – не особо того желая, я пропустила Камиллу, как того требовали приличия. – Рассказывай, зачем пожаловала?
– Это не я придумала, – брезгливо переступила она порог и осмотрелась, подмечая каждую перемену в домике. – Ты хорошо потрудилась, но всё равно здесь убого.
– Зачем пришла? – насупилась я, не спеша подвешивать чайник над очагом.
– Матушка просила передать, – сестрица высыпала на кухонный стол обереги от духов и злых сил.
Их было не меньше семи. Глаза мои сами собой распахнулись, челюсть отвисла, а брови, должно быть, поднялись на лоб. Такое ощущение, что я не в оставленный бабушкой дом переехала, а за тридевять земель. Этих оберегов хватило бы и на поход в Синие горы, где, по слухам, правит Сизый Олень, и на путешествие по дну морскому в гости к царю Кальмару, и даже для того, чтоб отвадить от себя сказочного оборотня Лиса, питающегося душами невинных дев.
– Эт-то… – слова не находили выхода.
– Это матушка, – фыркнула Камилла.
– Не она ли всегда говорила, что духи живут лишь…
– … в бабушкиных сказках, – закончила сестрица за меня.
А я поняла, что хоть в чём-то наши взгляды сходятся. Взгляды сошлись и на оберегах, небрежной кучкой покоящихся на столе. Камилла сказала, я вольна делать с ними всё, что захочется. Могу развесить, как положено, а могу сгрести вместе с прочим сором и выбросить.
– В одном я с матушкой согласна, – Камилла подцепила пальцем один из оберегов и приподняла. – Нехорошо жить в доме покойника. Лучше б ты его снесла и новый отстроила.
– Это мой дом, а не покойника.
– Бабушка здесь умерла.
– Батюшка тоже умер дома, но вы с матушкой там живёте.
– Батюшку сразу заметили. Он с работы как пришёл, так и сказал, что сердце болит. Бабушка тут, – Камилла передёрнула плечами, – лежала часами. А, может, и днями. Дом нечистый.
– Духов не бывает, – скрестила я руки под грудью.
Камилла хмыкнула и засобиралась обратно. Поднимаясь со скамьи, она будто случайно подцепила свой плащ, который так и не сняла. Застёжка расстегнулась, обнажив коралловое колье. Такое же мне когда-то подарил Кай на нашу помолвку.
– Я скоро замуж выхожу, – словно невзначай бросила сестрица, вперив в меня выжидающий взгляд.
– Поздравляю, – искренне улыбнулась я.
– За Кая, – уточнила она.
– Счастья и понимания вашей семье.
Глаз