С любовью, твой отец Джеймс”
Я не был согласен с тем, что отец был душевнобольным, однако врачи наблюдавшие за ним были уверены в этом. Это же и указано в причине смерти, но душевно больные не излагают так четко свои мысли. Внезапно по спине пробежал холодок. Я ощутил, что-то похожее на холодное дыхание на своей шее. Обернувшись, я увидел лишь открытое окно библиотеки про которое совсем забыл. Выдохнув с облегчением, я закрыл окно и потряс головой, прогоняя тёмные мысли.
“Это всего лишь окно, Генри. Ты же не веришь во всю эту чушь” – подумал я, усаживаясь на диван, чтобы выпить уже остывший чай.
Снизу послышался звук открывающейся двери и ворчание Эмброуза, который вернулся с моим фраком. Закрыв дневник и убрав ключ обратно в шкатулку, я направился вниз. Подойдя к лестнице, я услышал, как Бетти перешептывается с Эмброузом о том, что я вернулся от адвоката с дневником и Бетти боится, что я сойду с ума, как и отец. Ступенька скрипнула под тяжестью моего веса и шёпот прекратился.
– Я принёс фрак, Генри, – послышался голос Эмброуза.
– Спасибо Эмброуз. Мне нужна будет карета к семи вечера, – сказал я, спускаясь по лестнице.
Дворецкий кивнул, протянув мне фрак. Бетти стоявшая рядом, перебирала полотенце в руках, а её взгляд был полон тревоги. Не обращая внимание на странное поведение Эмброуза и Бетти, я взял зонт и вышел за дверь. Мне необходимо купить букет для Амели, чтобы поздравить её с предстоящей свадьбой, а с этими двумя я разберусь позже.
Ступив за дверь дома, на меня накатила волна облегчения, будто птицу выпустили из клетки в свободный полет. Раскрыв зонт, я зашагал по хлюпающим лужам, мысленно ругая лондонскую погоду. Узкие тротуары были заполнены гуляющими парами и радостными детьми, которые больше всех были рады предстоящему празднику. Однако погода была совершенно не осенняя, а скорее готовилась к наступлению зимы. Брусчатка под ногами была невероятно скользкая, поэтому добравшись до цветочной лавки я изрядно устал держать равновесие и лавировать между похожими и летящими кусками грязи с дороги из под колёс транспорта. Открыв дверь магазинчика, помещение оглушил звонок колокольчика, который сообщил о вошедшем посетителе. Я поймал себя на мысли, о том что в Париже меня совершенно не беспокоил этот звук, но в Лондоне ужасно раздражал. Хотя, если подумать, то в Париже меня действительно мало что приводило в бешенство, а на дождь и грязь я и вовсе не обращал внимание. Отец всегда говорил, что Лондон не для меня, поэтому при первой же возможности я поспешил покинуть этот хмурый город.
Улыбчивая дама стоящая за стойкой предложила мне несколько вариантов букетов, но я остановился на белых розах, которые Амели полюбила после прочтения очередного женского романа ещё будучи совсем юной. Рассчитавшись за цветы, я направился в ближайшую кондитерскую за шоколадными эклерами, которые на мою удачу привозили из Франции и которые Амели так сильно любила. Мы не виделись с ней вот уже два года, но кажется,