Учение о категориях. Том второй. Категории мышления. Эдуард фон Гартман

вещи в себе легко перетекает в саму вещь в себе и, по-видимому, сводит ее тождество в узком смысле к тождеству в широком смысле. И наоборот, числовое тождество так же легко перетекает из объективно-реальной или метафизической сферы в субъективно-идеальную и обманывает нас относительно существующего числового различия идей, которые в разное время или с разных точек зрения представляют эту внутренне тождественную вещь для сознания. В случае численно тождественных вещей понятие числового тождества состоит по существу в отрицании их числового различия, или в исключении такой (201) видимости двойственности, без которой вообще не было бы сравнения. В случае же всех нетождественных вещей утверждение относительного равенства уже подразумевает, что они тождественны только в специально указанных отношениях, но более или менее различны во всех остальных.

      Когда равенство заключается не в бытии, а в содержании стремления и желания, или в содержании динамической функции, или в тенденции, оно называется уже не равенством, а согласием, или конкордией (concordia), а его противоположность – конфликтом, или раздором (discordia). Это относится не только в собственном смысле к индивидам с сознательной и бессознательной волевой активностью, например, к социальному сосуществованию людей, животных и низших организмов, а также к одушевленным частям каждого организма, и к случайному сотрудничеству определенных природных сил с той же целью; это относится также в переносном смысле к эстетическому взгляду на члены и части целого, которым невольно придается стремление, не принадлежащее им как таковым. Например, предполагается, что тональности ансамбля имеют тенденцию наилучшим образом сочетаться и гармонировать друг с другом, а достигнутое при этом согласие называется гармонией. Аналогичным образом это выражение используется для эстетически хорошо сочетающихся элементов видимых отношений.

      Если я говорю: «Две вещи одинаковы», то это может выражать как имплицитное отношение двух вещей, так и эксплицитное, как основу отношений, так и сами воображаемые отношения; язык не предлагает для этого других слов. Если же я говорю: «две вещи различны», то, строго говоря, это выражает лишь суждение об имплицитном отношении или основании бытия, которое заставляет мышление различать вещи в экспликации отношения. Они утверждаются как разные в том и постольку, поскольку они мыслятся как разные. Использование языка, однако, не придерживается последовательно этого различия выражений, но позволяет им небрежно перетекать друг в друга, поскольку обычно нет необходимости различать само отношение и его основу бытия.

      Различие – это либо просто числовая разница при полном равенстве, либо одновременно неравенство. Численное различие при ином полном равенстве должно быть либо различием места, либо различием времени; один атом находится здесь, другой – там, а из двух одинаковых бацилл одна могла жить две тысячи лет назад, другая – только что. Числовое различие, таким образом,