Запустив руку внутрь, вынимаю наружу… плюшевого зайца. Или это розовый кролик? Легкие, будто кипятком обжигает! Сердце грохочет, как молот. Отрешенно смотрю на мягкую игрушку в руках. Но почему именно этот зайчик? Не знаю, как это объяснить, но именно возле этой самой игрушки я пару раз останавливалась напротив витрины стильного бутика для детей. Даже открывала кошелек, но ценник слишком уж кусался.
Не сомневаюсь ни на секунду: Ксюше очень понравится зайка, которого купил ей… ее папа. Сердце предостерегающе замирает. В последнее время это становится привычным, будто какой-то рефлекс. Я уже не обращаю внимания на рванный стук в груди, но все равно чувствую, как внутри все переворачивается.
Зачем он это сделал? Не понимаю, почему не могу быть равнодушной! Горько усмехаюсь. Сердце не обманешь, оно знает все лучше меня. Как будто частички отрываются и улетают, как обожжённые крылья бабочки. Почти слышу, как в груди что-то ломается и это никогда не заживет, потому что я сама добровольно лишила своего ребенка отца.
Машинально прячу плюшевого зайца обратно в пакет. Я прекрасно понимаю, что это не просто подарок. Это – приглашение в игру. Я уже не просто наблюдатель, а участник. Словно кто-то невидимый дернул за незримую веревочку, и я оказалась внутри игры.
«Настя! – кричит внутренний голос, – НЕТ! У тебя есть все, чтобы быть счастливой! Ты же умная девочка. Не ведись!»
Только выбора нет. Маятник уже запущен, и я не в силах остановить его ход.
Стас… Зачем ты это делаешь? Что за игры с моим сердцем? Что же ты творишь?!
Глава 31
Настя
– Как же так, Маш?!
– Ты не поверишь, – вздыхает подруга. – Я даже не заметила, как это случилось. Просто проснулась, озноб, мигрень. Я думала, может пройдет… Потом – бац! Температура под сорок…
Слушаю сиплый голос Маши, а в голове никак не укладывается, что подруга загремела в больницу. Еще вчера все было хорошо! Расстроенно тянусь к блокноту. А что тут удивляться? Вирус – коварная штука. Машинально делаю пометку, что надо после работы заскочить в аптеку купить что-то противовирусное. Как-никак контактировали. Не дай бог свалиться. Кто же за Ксюшенькой присмотрит? Нет, болеть мне категорически запрещено!
– Да это все Завертяев, – говорит Машка, то и дело прерываясь на мучительный кашель. Голос подруги, становится почти едва слышным, превращаясь в шепот. Ужасный насморк, кажется, на каждом слове душит Соколову. – Пришел со своими бациллами! Теперь не понятно, когда из стационара выпустят, – сокрушается Маша. – Вот на диету посадили больничную.
– Ты и так на диете была, – машинально напоминаю подруге.
– Да ладно! Теперь хоть на двух буду сидеть, все равно на одной диете не наедаюсь, – даже в больнице Машка и то умудряется меня насмешить.
Перекинувшись еще парой слов, прощаемся. Упираю руки в бока, пытаясь собраться