– А ты мне его дай и посмотрим, подниму или нет.
– Ну да. Ты себе руку отрубишь, а мне отвечать? Иди отсюда, мелюзга, не маячь.
– Мишка, завтра контрольная по математике.
– И что? – вскинулся Мишка, но по глазам было видно, что прекрасно он Андрея понял. – У меня всё равно другой вариант.
– А я тебе твой сделаю.
Андрей хорошо учился, даже отлично. И сделать два варианта ему несложно. Главное, чтобы учительница не заметила.
– Ладно, Комсомол, иди сюда. Вот так встаёшь. Руку сюда. Замах. Да подожди, куда спешишь? Вместе давай.
Первое разрубленное полено приземлилось Андрею на ногу, но он и виду не показал, что больно. Второе, уже без Мишкиной помощи, разрубить до конца не получилось – сил не хватило, топор застрял на середине, и Андрей долго пыхтел, чтобы его вытащить. Но он пробовал снова и снова. Третья чурка, четвёртая, пятая. Пусть кривые и косые, какие-то совсем тонкие, вмиг сгорят, а какие-то толстые, с трудом в печь запихнёшь. Но он тренировался, пока руки не начали отваливаться. Все Мишкины дрова переколол, а тот и счастлив. И работу за него сделали, и контрольную ему завтра напишут.
– Смотри, Комсомол, ты обещал, – сказал он, собирая чурки и забирая топор.
– Обещал – сделаю, – кивнул Андрей и пошёл домой, искать, куда мать их топор прячет.
Где лежат их брёвна он и так знал. А чтобы скучно не было и руки не так болели, он напевал услышанную по радио «Широка страна моя родная». С песней как-то всегда легче работа делалась.
***
– Мама, мама, меня взяли в хор! Запевалой!
Это уже четыре года спустя. Родная, любимая Москва. Как Андрей был счастлив вернуться! Их старый домик в Замоскворечье. Тоже коммунальный, на три семьи, но каждая семья давно была как своя. У Мартыновых отец погиб под Сталинградом. Из Воробьёвых осталась только бабушка, Софья Матвеевна, и теперь Андрей отоваривал ей карточки и дрова приносил конечно же. Наколотые. Он стал большой мастер колоть дрова. А у Кигелей вернулись все, и это тоже счастье, самое настоящее. Борька восстановился в своём геологоразведочном институте, Вовка на заводе измерительных приборов слесарем трудился. А мама шила на дому, как и раньше, до войны. Только он, Андрей, без дела болтался. Мама говорила, что его работа – ходить в школу и учиться. Но какая же это работа? Так, слова одни правильные.
– Ты же и так в хоре, – изумилась Аида Осиповна.
– Так то в школьном. А меня в хор Дворца пионеров взяли! И форму выдали новую! Смотри!
Андрей развернул свёрток. Белоснежная