На страницах материалов чистки мы встречаем все те же имена, все тех же студентов-оппозиционеров. Некоторые уцелели при прошлогодней проверке, другие, в первую очередь Кутузов, успели восстановиться. Гриневич, Николаев и Уманец остались в институте, и стенограммы пестрят их именами. Также присутствовали Горбатых, Беляев и Камсков, хоть и высказывались редко. Неизменность, пускай не полная, действующих лиц помогает нам проследить изменения в политическом дискурсе. Речь часто шла о тех же персоналиях, но в партийной оценке коммуниста теперь акцентировались несколько иные моменты. В 1929 году ценилась активность, мобилизация в пользу пятилетки и, как мы убедимся, тяга к трибуне. Тактическое молчание приравнивалось к скрытности. Публичность была принудительной: истинный большевик обязан был свидетельствовать, даже против себя.
Много говорили о Троцком и троцкистах. Со Львом Давидовичем особенно не спорили – его третировали. Теперь дело было не в теоретических разногласиях и экономических прожектах, а в политической благонадежности. Необходимость чистки партии обосновывалась тем, что ВКП(б) должна была вступить абсолютно монолитной в предстоящую эпоху крупных социалистических преобразований. ЦК назвал ряд категорий, подлежащих исключению из партии, первая среди них – «представители оппозиционных групп»278. Использовалась и более мягкая формулировка – «уклонисты». Уклон не считался автоматически оппозицией: уклонисты несколько сбились с дороги, но возврат на путь истинный им еще не был закрыт. Формальные принципы для их распознавания выработать было сложно, надо было надеяться на коммунистическое чутье, «партийный нюх».
Партийная политика первой пятилетки была ареной, где при помощи сложных дискурсивных маневров устанавливалось, кто является носителем верной линии. Понятие «генеральной линии партии» было впервые сформулировано Бухариным на XIV партконференции 29 апреля 1925 года279. На тот момент Николай Иванович составлял блок со Сталиным, и, таким образом, за пределами «генеральной линии» оставались «левые загибщики». «Правый уклон» был обозначен Сталиным в апреле 1929 года, когда на совместном пленуме ЦК и ЦКК генеральный секретарь объявил политическую платформу самого Бухарина отклонением от генеральной линии партии, а его сторонников – «агентурой кулачества»280.
По поводу столь многочисленных уклонов