– Это Валери, искусствовед из Москвы, – улыбалась Брижит, представляя меня всем подряд.
– Вы прилетели, чтобы посмотреть этот фильм!? Гениально! – смеющиеся глаза округлялись, лицо вытягивалось словно в кадре немого кино.
Я отнекивался, меня не слушали и тут же забывали, исчезая в массовке. Центр Помпиду был задуман для весёлого сумасшествия. Мы оказались внутри хеппенинга: огромная терраса над ночным городом, эскалаторы, ползущие в его глубины, недолгое плутание по улицам, забитым людьми. Естественно, вся компания тут же завалилась в ближайшую пивную. Первый раз я видел и слышал, как гуляют в ночном Париже. Когда уже не требуется знать какой-то язык, быть с кем-то знакомым и о чём-то думать… В мозгу плыла пивная пена, перед глазами – дадаистский кинофильм. Наш «антракт» превратился в международное действо с кружками, ракушками, тарелками, креветками и продолжался до двух часов ночи.
Отец Ефрем
На следующий день Филипп и Брижит повезли меня в католический монастырь недалеко от городка Шато-Тьерри, где им предстояло какое-то срочное дело.
– Хочу тебя познакомить с отцом Ефремом, он там настоятель. Это самый православный из всех католиков, кого я знаю! Мой старый друг, замечательный иконописец. Ты увидишь, – объяснял по дороге Филипп.
Ревела, дрожала и пахла бензином старая легковушка. Мимо проносились, светились под солнцем поля пшеницы, по краям среди колосьев мелькали россыпи диких маков – алые собратья наших васильков.
– Смотри! Сoquelicot зацвёл! Очень романтичный цветок, все французы его любят, – верещала с заднего сиденья Брижит.
С раскалённой, рычащей автодороги к Реймсу мы свернули на пустынное боковое шоссе, через четверть часа – на узкую аллею и въехали на двор перед длинным двухэтажным зданием с боковой башенкой. Вокруг не было ни души. Колеса сочно заскрежетали по гравию, Филипп открыл облезшую входную дверь, провёл меня по анфиладе залов с простецкой мебелью: столы, стулья, стенные шкафы. На стук в дверь откликнулся недовольный голос. Седой короткостриженый монах в светло-серой сутане неторопливо поднялся из-за массивного письменного стола, на строгом лице появилась улыбка:
– Филипп, Брижит, вы так неожиданно! Очень рад вас видеть!
Он остановился посреди просторного кабинета с высокими книжными стеллажами вдоль стен и слегка поднял ладони, то ли для объятий, то ли для молитвы.
– С нами гость из Москвы. Знакомься! Валери, искусствовед.
Отец Ефрем с любопытством глянул через толстые стёкла очков, приветственно пожал мне руку. Филипп сходу продолжил:
– Знаю, ты всегда занят, но может, ты покажешь русскому гостю твою роспись в часовне?
Тот молча улыбнулся и поманил нас во внутренний двор, провёл мимо скромного цветника к пристройке в виде базилики.
– Тут у нас маленькая