– Он, вероятно, находился в кабине пилотов, ожидая, когда покажется шельфовый ледник, в противном случае он бы его не увидел. Или он ему померещился? – медленно прибавил он.
– Что? – не понял я.
– Корабль. Большой парусный корабль, запертый льдами.
– Старинный корабль? Вы говорили о старинном судне с прямыми парусами.
Он утвердительно кивнул.
– Прочтите, что он об этом пишет.
Я взял листки и поднес к свету. Всего их было три, соединенных скрепкой, и первые слова, бросившиеся мне в глаза, были следующие:
«Мачты отсутствуют, разумеется. Лишь пеньки, покрытые льдом, равно как и палуба. Я смог разглядеть лишь общие очертания. Старинный деревянный корабль. В этом я уверен. К сожалению, моя фотокамера осталась в хвостовом отсеке вместе с остальным оборудованием. Три мачты и что-то похожее на орудийные порты [7] , пустая обледенелая палуба с полуразрушенными фальшбортами, а позади штурвала…»
Я перевернул страницу. Почерк резко стал очень неровным, почти нечитаемым, как будто самолет вошел в зону турбулентности.
«…фигура человека. Рулевой, примерзший к штурвалу. Вот на что это было похоже. Призрак человека и призрак корабля, и все укрыто белым одеялом снега и льда, видны лишь очертания. А потом все исчезло, осталось лишь слепящее глаза сияние льда. Я почти решил, что мне это померещилось, но именно так это и выглядело…»
На третьей странице он сделал схематический набросок судна.
– Вы показывали это кому-либо, кто разбирается в старинных кораблях? – спросил я полковника.
– Лично я нет, – ответил он. – Но Национальный морской музей дал свое заключение по этому вопросу. По их мнению, корабль похож на фрегат начала девятнадцатого века. Безусловно, это в значительной мере догадки. Рисунок слишком примитивный, чтобы говорить наверняка, и у них возник вопрос, который задает каждый, кто читал эти записи: действительно ли Сандерби видел корабль или то была галлюцинация. Его звали Чарльз Сандерби.
Он замолчал, теребя мочку уха.
– Перед тем он был в отпуске по болезни, очевидно, психического свойства, – сказал он неуверенно. – Результат проведенной на Мак-Мёрдо[8] зимы. Он проделал несколько поездок на снегоходе по паковому льду[9] к айсбергам, исследуя массивные напластования, формирующиеся, когда новый слой льда нарастает поверх более старого.
Повернув голову, он вдруг пристально на меня посмотрел.
– Итак, возвращаюсь к своему вопросу: могло ли судно конца восемнадцатого или начала девятнадцатого века просуществовать почти два столетия в той части света? Насколько мне известно, на Аляске и на севере Канады, где нет термитов, дерево сохраняется почти что вечно. Лафеты из Форт-Черчилля относятся к годам становления «Компании Гудзонова залива»[10].
– Это в значительной степени зависит от уровня влажности в летние месяцы, – заметил я. – Но даже если дерево уцелеет, что будет