Культурная практика приказа. Гульнара Хайдарова. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Гульнара Хайдарова
Издательство: Алетейя
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2022
isbn: 978-5-00165-465-0
Скачать книгу
на войне». Театром военных действий, на котором происходит столкновение символических сил, становится наша способность воображения. А риск поражения в случае имиджевых войн сводится при «полной безопасности» тела к полному подчинению воли. Точность выбора образа, меткость его попадания в ожидаемое и желаемое, массовость воздействия – определяют победу над коллективным воображаемым.

      Медиасреда как результат невидимой работы медиа, встроенных в нас самих, определяется двумя соприсутствующими полюсами: производство и потребление контента. Сегодняшний политический лидер – актер на сцене в глобальной медиадеревне. Если воспользоваться формулировкой социолога А.Ф.Филиппов, которую он использует для характеристики гоббсовского государства: «Авторы потеряли контроль над актером» [2], – то в современном глобальном медиапространстве невозможно различать актера и автора, все сливается в единый хор глобальной деревни. В отличие от субъект-объектных отношений времен Клаузевица, медиареальность игнорирует оппозиции классической рациональности и, в первую очередь, четкость деления на реальную часть и мнимую – воображаемую, вымышленную, виртуальную. Кажется, мы уже не можем выделить, в чем состоит иррациональность иррационального. Все позволено.

      Новые средства коммуникации порождают новую конфигурацию человека политического, отличительной чертой которого является трансграничность, – присутствие одновременно и везде. Гениальное сочетание разнородных позиций без намека на противоречие. Противоречие – удел голой экзистенции, но не мира медиа.

3

      Государственное политическое руководство, тем не менее, следует, насколько возможно четко, отличать от военного командования. Введение этого различения необходимо для того, чтобы в стихии медиавойны сохранить момент рационального обоснования и оправданного решения, чтобы не дать возобладать духам войны и ненависти. Перекидывая мост между войной и политикой, Клаузевиц тем самым рационализирует войну. Конечно, он хочет «просвещенной» войны, не безобразной резни с духами войны и жаждой крови, не бесславных ублюдков, мстящих и фанатичных. Он санкционирует войну просвещенную, рациональную. Хотя кто такую в реальности видел? Тем не менее, сегодня линии разграничения войны и политики должны быть пересмотрены и заново учреждены в правовом и даже концептуальном аспектах27, в моральном ключе, учитывая безграничную, всеобщую и массовую, стихию цифровой формы разума.

      Соединяя войну с политикой, Клаузевиц дьявольски оправдывает ее. Кант указывает в «Вечном мире» на то, что «война дурна тем, что больше создает злых людей, чем уничтожает их» [3]. Ницше, хотя и прославляет воинственность и дерзость человека, но не оправдывает войны. Оправдание войны аморально. Вражда, хотя и неизбежна по Гераклиту, может быть для некоторых даже увлекательна (состязательность, агон, конкуренция), но она не может быть оправдана.


<p>27</p>

Есть и контрдвижение, как свидетельствует академик А.А.Кокошин: «Военная стратегия приобретает все более политизированный характер благодаря свойству, которое может показаться парадоксальным на первый взгляд, – она не только служит войне, но и может являться средством поддержания мира. Военная стратегия во многих странах призвана обеспечивать во все большей степени предотвращение войны, сдерживание потенциального агрессора от применения военной силы. Сдерживание становится все более сложным и изощренным по сравнению с периодом холодной войны, когда оно было основано на страхе “взаимного гарантированного уничтожения”».[7]