О Золотницком рассказывали, что он продолжил свою службу в центральном аппарате МО, а позднее, представлял военное ведомство при дипломатической миссии в Ливии. После выхода в отставку Золотницкий возглавил в столице одну из известных телекомпаний.
Ещё на первом курсе Николая потянуло в библиотеку училища. Фонд у неё был достаточно обширен, но многие интересные книги выдавались только для читального зала. С некоторого времени всё его свободное время стало проходить именно там. Своё чтение он начал с потрясающих дневниковых записей юного Льва Толстого, затем пришёл черёд полного собрания сочинений Александра Куприна. Николай читал русскую и зарубежную классику запоем, но совершенно бессистемно, выбирая книги по своему внутреннему чутью.
Именно на этот время пришлось его знакомство с книгой Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Прежде Барков считал, что ему об этом периоде истории страны уже все хорошо известно. Видел фильмы, что-то читал в учебниках. Да, было такое время. Люди страдали безвинно, их бросали в лагеря, тюрьмы и даже расстреливали. Ничего нового для него в этом не было. Он слышал о закрытом постановлении ЦК партии. Там осудили культ личности Сталина. Потом началась реабилитация репрессированных. Культ осудили, и эту тему для всех закрыли. Дома об этом при нём старались не говорить. Считали, что знать ещё рано, можно себе навредить. Книга Солженицына представляла собой объёмистую пачку тонкой копировальной бумаги с мелким плотным текстом. Уже самое первое знакомство с книгой вызвало у него много вопросов. Литературными достоинствами запрещённая книга не отличалась, но оглушала своим содержанием. Читать её приходилось в увольнении, на квартире у товарища. Его пылкая комсомольская натура отчаянно протестовала и сопротивлялась, он упорно отказывался верить прочитанному. Тонкие листы жгли Николаю руки. Все это казалось подлой клеветой на его любимую Родину. В общем, он поделился своими сомнениями с Виктором, давшим ему эту книгу. Тот спорить не стал, и предложил встретиться с его родителями. Барков понял, что существовала ещё и другая, неизвестная ему правда. Как потом выяснилось, Николай задавал им наивные детские вопросы. Впрочем, в этом тоже имелось своё преимущество: его жалели. Николаю тогда встретились понимающие, интеллигентные люди. После этого Барков впал в сильную депрессию. Преодолеть это состояние помог отец, историк по образованию, с его умением спокойно разбираться в любой сложной проблеме.
Увлечение Николая книгами не осталось без внимания некоторых сотрудников библиотеки, в частности самой юной, Светланы или Светика, как её называли между собой курсанты. Светлана была девушкой строгих правил и умело скрывалась от назойливых мужских взглядов за стёклами своих тонких красивых очков. Она первая