исчерпания комбинаторики оператора бессмысленности, который требует бессмысленности, но язык непригоден для этого, идя на 50% компромисс: с одной стороны, оператор бронирует прецедент бессмысленности на онтологическом уровне потребности, а язык пасует перед ней и используется вхолостую; вводя оператор оператора бессмысленности, получается соотношение 75%/25% и т. д., но подчинённое трансфинитности натурального числового ряда. Процесс обессмысливания бессмыслицы представляет собой стирание семантических следов, ведущих к смыслу автоматического письма, чьё зомбирование не подчинено онтологическому разногласию, согласно которому человек думает, что автономен в своём сознании, а между тем
кукловодим Злокозненным Демоном, разделяющим онтологию предустановленной гармонии в ситуации, когда невозможна постановка вопроса об онтологическом статусе собственного существования. Упреждение вопрошания об онтологическом статусе является пафосом манипуляции и отчуждения, благодаря тандему которых иллюзия собственного существования скоррелирована с иллюзией трансценденции онтологического (подозрение к
онтологической сатисфакции в отношении к той или иной реальности указывает на то, что релятивизм не может быть противопоставлен солипсизму, рассчитывая только на метауровень аргументации: бесконечная редукция, отсылающая от одного онтологического статуса к другому, может быть подвергнута автореферентизации, чтобы замкнуться, подавая пример для автореферентности онтологической статусности, которая рискует сама быть поставленной под нериторический, или тавтологический, вопрос).
Смешение различных реальностей вопреки онтологической субординации оказывается панацеей от случайной дискриминации, латентность которой может быть озадачить самого искушённого Злокозненного Демона (трансгрессия манипуляции начинается там, где заканчивается собственно философское вопрошание, а ему на смену приходит мизософское, то есть подлинно антифилософское, располагающееся по ту сторону любой философии: языковые игры, составляющие конвертируемость онтологических игр, открывают возможность антиязыковых игр, с помощью которых удастся обыграть метафизику присутствия/отсутствия, ответив на зуд проклятого вопрошания). Онтологическая статусность является оборотной стороной закона достаточного основания, поскольку то и дело грешит усомниться в самой себе, несмотря на то, что модус вопрошания задаёт координаты для центрации стержня субординации; бессмыслица налагает запрет на всенедозволенность, которая в отличие от anything goes тщится соблюсти нейтралитет семантического вкуса. Значение антислова – это его неупотребление в языке.
23
Онтологическая синхронизация. Онтологическое вопрошание упирается в безумие вопрошания о самом вопрошании (Богатов), но не противится бессмыслице, знающей толк в контролируемой одержимости (модус онтологического
