с простынки,
в ладошку луч пытается попасть.
Другая жизнь – красивая девчонка,
чьи волосы смеются на ветру,
не преступая смутную черту,
щемит в груди, улыбкою, нечётко.
Монтерей
А помнишь, тогда, в Монтерее,
на улице консервных фабрик,
в ресторанчике, имя которого я не запомнил,
ты у барной стойки пила сангрию?
Неторопливого лета фабула
раскручивалась сама и без предисловий,
и вечер отдавал вкусом рыбы на гриле?
Никуда не плыл привязанный накрепко рыбацкий
сейнер
к причалу, что скрипел костями,
как будто в бурю,
когда по нему носились дети, передвигались семьи.
Пахло водорослями.
Мы обнимались и глядели на даль лазури.
От ресторанчика тянуло другой эпохой.
Ветрами. Джазом.
Когда пианино в углу еще играло.
На прокуренных стенах едва держались
черно-белые фотки.
И мы пропустили, как вздрогнуло время и постояло.
А потом был закат.
Только мы не досмотрели,
как солнце пыталось придать размер океану.
Мы застряли в трафике на фривее.
Ты сомкнула глаза
устало, дыша туманом.
Надвигалась гроза.
Начало недели.
Ах, он был или не был, тот weekend в Монтерее?
Открытка из Хайфы
Здесь хорошо в вечернюю прохладу
пройтись под горку, выпить пива,
посидеть
с друзьями вкупе.
Глазам в награду —
виды на красиво
вознесённый купол
усыпальницы над портом.
В переплетении сетей
из рам подъёмных кранов курлычут птицы.
Рой у хранилища в расчёте на зерно.
Когорта
из террас
восходит от немецкой слободы
в порядке регулярном. Устремиться
вверх по ним и мне, но
не припас
заранее воды,
хотя бы флягу,
чтобы вблизи разглядывать узоры ваз,
внимать ручьям, шуршащим по ступенькам,
вдыхать цветы в вершинах водостоков
и помаленьку
размышлять, забыв напряги,
о равенстве людей от колыбели
и до мгновения, когда уже не храбры.
Сквозь мудрости, услышанные в речи,
смотреть, как волны запада мешаются с востоком
в бокале красного со склонов Галилеи
с пейзажем на кокетливую сабру.
Здесь пил предтеча,
Здесь бывал пророк.
1990
Голубая пора Сан Франциско.
Квартал педерастов.
Здесь без риска
гуляют девчонки, и низкий
туман.
Тут по швам
полинявшая краска
покрывает трамвай,
что чуток не доходит залива
у порта.
Дальше край,
где без смысла
протянулись