Большакову налаженный быт и строгая гармония домашней системы не просто нравились, как нравится архитектору воплощение в материале конструкции, рождённой первоначально лишь игрой воображения. Однако не одно тело и мысли, но и душа его, нетерпимая к давлению и противостоянию, находила в жене успокоение. Он испытывал физическую потребность видеть и чувствовать рядом юное существо, глядящее на него, как на бога. Ещё более хотел этого потому, что редко выпадало свободное время для такого удовольствия. Служебный график Виталия Сергеевича был предельно плотным. Он часто уезжал в командировки, являлся домой заполночь, зато мог нагрянуть среди бела дня и велеть жене быстренько залезть в ванную или, как вчера, с порога:
– А ну, раздевайся и ложись быстренько на ковёр в кабинете.
Ковер белый, пушистый, щекотный, хозяин ласковый. Надя повизгивала от удовольствия, с энтузиазмом выполняя супружеские обязанности. Виталий Сергеевич вообще ей по сердцу: пьет только в праздники, не сквернословит, не дерётся. Все его уважают, Надежда уважала тоже и, потому совсем неудивительно, любила, как любят лучшее, что у тебя есть. Собственно это была не любовь, как её принято понимать традиционно, а осуществлённая мечта о другой жизни, ибо та, что совершалась в родительском доме, на жизнь походила мало. Не избалованная в детстве нежностью, не испорченная классической литературой, Надя смутно представляла многомерность слова «любить». Поначалу думала, что «любить» и «иметь» – одно и то же.
– Я люблю тебя, – говорил ей на ухо разгорячённый интимными ласками Большаков.
– А я тебя как люблю-ю! – повторяла она за ним, вкладывая в эту фразу чувство собственника, нашедшего на дороге пухлый кошелек с деньгами.
Кошелёк Наде нравился, она крепко прижимала его к себе обеими руками и уступать никому не собиралась. В конце концов, её тоже купили и использовали по прямому назначению. При этом жертвой она себя не ощущала, напротив, потребуется – на уши встанет. А то! Если бы не удачное замужество, уродовалась бы задешёво где-нибудь в подворотне. Так постепенно и вжилось в сознание – она счастлива и благоденствует благодаря мужу.
Жаль, Виталий Сергеевич годами старше и много работает. Иногда ему не до любовных утех, не до позднего сытного ужина – выспаться некогда, придёт заполночь и падает на кровать в изнеможении, а по ночам сучит ногами и валокордин пьёт. Чтоб так работали, она прежде не видела и даже вообразить не могла, потому считала ненормальным. Быстро износится, может даже помереть раньше времени. Тогда всё, что вокруг, и ещё много чего, будет принадлежать ей, жене. Что с этим делать, она никогда не думала, как не смущалась мыслям о смерти мужа, не находя в них ничего