Здесь ещё жена включила режим «не подходи ко мне, я обиделась». Пришёл вечером домой и решил всё-таки пристать к своей половинке на предмет выполнения супружеского долга. Намекнул, мол, готов и с нетерпением жду её в спальне. Я разве виноват, что она сначала полчаса трещала с мамой, а потом столько же принимала ванну? Меня и сморило, в ожидании этого редкого события. А теперь кто виноват? Правильно, я и больше никто. И ведь никакие доводы стороны защиты не принимаются.
Еле дотянул до пятницы. Запары на работе стали определённым буфером, чтобы я отвлекался и не нервничал.
– Андрей, мы же договаривались, что выезжаем в ночь, – встречает меня на пороге супруга. – А ты приходишь чуть ли не в одиннадцать.
Я тоже умею играть в молчанку, поэтому никак не реагирую, снимаю туфли и иду в спальню. После этого, также игнорируя всех домашних, купаюсь и заваливаюсь на кровать. Вдруг в комнате загорается свет, и возмущённый голос пытается начать качать права.
– Тебе тяжело ответить? Что за отношение? Мы договорились, что выедем ночью до пробок, тогда в Казани будем после обеда. Я вся как на иголках, ты не отвечаешь на сообщения и звонки. Или так решил свой характер показать? – Ещё немного и упрёки перейдут в истерику.
Вообще-то, я человек неконфликтный. Тем более если дело касается семейных вопросов. Обычно стараюсь сгладить все углы или отвечаю на наезды шутками. Но даже у моего терпения есть предел.
– Ещё слово скажешь, поедешь к маме одна. На автобусе. У меня есть четыре часа, дай отдохнуть перед дорогой, – произношу спокойным тоном и переворачиваюсь на другой бок.
Свет гаснет, и дверь бесшумно закрывается. Супруга у меня с характером, но понимает, когда лучше не перегибать палку. Она не только красивая, но и умная.
– Всё, давай ты за руль, а то я могу уснуть. Реально, вымотался и глаза слипаются, – говорю жене на заправке после Цивильска.
Самую страшную часть пути, в виде чувашских гаишников, мы преодолели, можно расслабиться. Осталось ехать чуть более ста километров, хоть отдохну немного после десяти часов за рулём. Супруга спорить не стала, пока она отодвигала кресло и поправляла под себя зеркало заднего вида, я уже отключился на своей надув-ной подушке.
– Три дня лил дождь аки из ведра, – рассказывает Дёмка. – Хорошо, что я успел шалаш справить, прежде чем лишился чувств. И лошадок успел покормить. Несколько раз хотел встать, но не смог. Благо трава уже густая и воды много, лошадки с голодухи не страдали. Я их на длинную верёвку привязал. Когда, сам не могу вспомнить. Очнулся, пить хочу и живот почти к спине прилип. Хлебушек поповский доел, и вдруг ты появился!
Сидим в той же рощице, где наше тело пролежало в беспамятстве три дня. Я уже начинаю грешным делом думать о вмешательстве высших сил. Уж слишком нам с Дёмкой везёт. А пока мы жадно смотрим на костёр, где в котелке доходит гречневая каша. Надо