Начало Третьего мира. Андрей Ганжела

«Но, по-видимому, такой картины не бывает. Интуитивно мне с самого начала казалось ясным, что с точки зрения летящего наблюдателя всё должно было бы происходить по тем же законам, что и для наблюдателя, покоящегося относительно Земли. Из этого вытекает, что в мире всё взаимосвязано: пространство и время. Поэтому мы и говорим теперь о пространстве-времени, массе, энергии, движении. Понятия абсолютных пространств, времени и движения полностью ликвидировались. Все движущиеся тела становятся равноправными с точки зрения находящихся на них наблюдателей. Абсолютно никакими опытами, проведенными внутри равномерно и прямолинейно движущейся системы, нельзя доказать, движется она или находится в покое. Любой экспериментатор может в этом случае считать себя покоящимся, а всех остальных – движущимися. Результаты решений уравнений, описывающих любые процессы, от этого не изменяются».

      Динамики замолкли, предоставив Сергею Геннадиевичу возможность продолжить свои увлекательные рассуждения.

      – Благодарю, ЭММА, за помощь! Но так ли всё выглядит на самом деле, как утверждает теория великого Эйнштейна? – обвёл присутствующих взглядом пронизывающих серых глаз Павлов, – Физики покажут недоверчивым скептикам колоссальные ускорители элементарных частиц: размеры и огромная мощность, которых нужна, чтобы привести их в действие. Вот следствия, прямо вытекающие из теории относительности. Чем быстрее летит частица, тем она становится массивнее, а чтобы изменить массу, приходится расходовать соответствующую энергию. Точно также и время относительно. Формулы Эйнштейна говорят, что сторонний наблюдатель увидит, как время, в котором живёт быстро движущаяся частица или экипаж ракетного корабля, протекает медленнее, чем в лаборатории, откуда ведётся наблюдение. Этот вывод для многих кажется ещё более фантастическим, нежели изменение массы. Но опыты упрямо говорят своё: да, время может изменяться. Для теории относительности нет ничего странного и в том, что космонавт, улетевший в ракете, развивающей почти световую скорость, вернётся по часам ракеты через несколько лет, а по часам Земли – через десятилетия.

      – Почему же тогда мы на «Звёздном Страннике» и на других звездолётах ничего подобного не замечаем, – недоумевал Прауд, моргая широко раскрытыми от изумления глазами, – мы что летаем ниже световой скорости?

      – Нет, Эндрю, – взял инициативу в свои руки командор, широко улыбаясь наивности вопроса, – просто современные звездолёты летают на большие расстояния не в самом космическом пространстве, а преломляют его, используя последние технические достижения и разработки земных учённых и новые теории последователей великого Альберта Эйнштейна.

      – Спасибо, Иван, за поддержку, – поблагодарил физик капитана и продолжил, – очень многие свойства пространства-времени открыты чисто практически, стали привычными и вполне естественными. Но, то обстоятельство, что