Иногда она думает, что будет, если Женя останется один. Или одна. Она сразу начинает плакать. Наверное, их разорвет от боли, а мелкие кусочки унесет по ветру.
Конечно, это ее кот. Всегда был. Не его. Дело не в аллергии. Дело в чем-то более глубоком. В чем-то, что она до сих пор не вполне поняла. И вряд ли поймет.
Нет, конечно, она не слишком привязана к коту. Все в порядке, точно.
– Я пойду пройдусь. – Она поднимает переноску и выходит из кафе. Паша завис со стаканчиком кофе в руке, сидит полуобернувшись, как бы хочет встать и пойти за ней. Но не встает. Она смотрит в окошко переноски и находит зеленющие с черным ядрышком глаза.
Теперь она Кото-Женя. Ей хочется пробежаться. Размять сотни мышц, названия которых она не знает, но чувствует до подрагивания пальцев. Она очень хочет вырваться из переноски, но понимает, что переноска накрепко закрыта, сеточку не продрать даже более крепкими когтями, чем у нее. Да и снаружи не знакомые запахи, а целый букет неприятного, горького и удушающего. Мятные конфеты. Обоссанные пеленки под чьим-то шпицем. Желтеющая на полках магазина бумага. Пережаренный кофе в картонных стаканчиках, едва теплый. Фреон холодильных камер в кафе. Пот охранника, который вышел сегодня в свою первую смену и теперь поглядывает на смуглую женщину в никабе. Заразительный озоновый запах железного чего-то, что облепило стены.
Женя проходит мимо женщины в никабе. Она спит, рядом с ней мальчик в жилетке читает комиксы. В руках у нее пустой стаканчик кофе с отпечатком розовой губной помады. К ней подходит мужчина с черной бородой, в шортах, слегка сутулый – у него в руках бутылка воды. Он присаживается рядом и что-то говорит мальчику. Женя идет дальше и думает про женщину в никабе, про то, как она запрокинула голову, глаза закрыты, рот не видно из-под черной повязки. В руках стаканчик из-под кофе, вот-вот выпадет. А вроде не самый худший сценарий – умереть в аэропорту, думает внезапно Женя. Даже романтично: терминал вылета, сердечный приступ, душа несется вслед за очередным самолетом. Красиво. Так Мамардашвили умер, вроде. Очень философская смерть. Главное, чтобы рейс был на юг, размышляет Женя, глядя, как за стойкой регистрации плачет сотрудница в красном галстуке, не обращая внимания на потекшую тушь. Да, на юг, не хочется после смерти очутиться в каком-нибудь Ставангере или Норильске и шнырять по холодным улицам.
Потом женщина просыпается. Муж дает ей воды, она кивает, достает из розовой кожаной сумки таблетку и приоткрывает никаб. Ее рот красиво очерчен, думает Женя. Она оборачивается и ищет глазами Пашу, но его нигде нет. Она достает телефон и проверяет сообщения, но и там пусто. Она борется с желанием написать ему, но потом вспоминает разговор про деньги – тебе жалко, что ли – и кладет телефон обратно.
У тебя избегающий тип привязанности, сказал Паша. Они сидели в японском кафе.