– Да нечего особо рассказывать. Живу, работаю. Был муж. Теперь нет. Характерами не сошлись. Не беда, в принципе. Будет еще муж. Какие наши годы! – Таня проговорила это ровно, без тени иронии.
– Не хочешь говорить – не надо.
– Почему не хочу. Я же говорю.
– Не то говоришь.
Михаил пересел совсем близко к Татьяне.
– Знаешь, о чем я думал на выпускном вечере в школе?
– Ну откуда же мне знать, Миша?
– Я думал, что самое страшное в моей жизни – это что тебя на нем нет и мы не станцуем вальс. Таня широко раскрыла глаза.
– Да ты что?
– Правда.
– Мне кажется, ты врешь. Специально все это придумал.
– Дело твое. Но моя мечта должна сбыться.
Михаил воодушевлено вскочил. Ринулся к какому-то ящику под магнитофоном, присел на корточки. Вскоре в его руках оказалась старая пластинка в бумажном конверте. Таня удивилась:
– Ты все еще пластинки слушаешь?
– Да. Я пластинки люблю. – Говоря это, он доставал проигрыватель. Затем открыл его, надел пластинку, аккуратно поставил иголку. – Вальсы Штрауса! Старомодные, блистательные вальсы, которые никогда не выйдут из моды!
Михаил подхватил Татьяну, закружил резко, энергично. Она поначалу сопротивлялась, отбивалась, ей это виделось чуть ли не насилием, еще чуть – и она бы закричала, но внезапно встроилась в ритм, отдала себя на волю его тренированного тела. Все их детство кружилось с ними. Они словно видели все сверху, две фигурки, идущие по Патриаршим, пух повсюду, и Москва, поднимающая дома к небу, крышами отражающая солнце. Из детства чаще всего помнятся только весны.
Вальсы сменяли друг друга, а они все танцевали. С каждой минутой все слаженней. Наконец она отпустила руки, отодвинулась от него. Он смотрел на нее раскрасневшуюся, с растрепанными волосами. Смотрел по-мужски властно.
– Ну ты меня совсем загонял. Хорошо танцуешь.
– Но я же артист, как-никак. Нас учили.
Они снова сели на диван. Он легко взял ее за руку, чуть сжал кисть. И в этот момент, когда его пальцы прикоснулись к ее коже, она почувствовала, как ее будто ударило током. Вся мерзость ее положения открылась ей в эту минуту. Она в квартире женатого человека. Он сейчас начнет целовать ее, потом они переспят и больше никогда не встретятся, поскольку их будет тяготить стыдное воспоминание. Летнее приключение мужика! Летнее развлечение бабы! Этого нельзя допустить! Они никогда не гуляли на Патриарших по грязи, дожидались, пока станет сухо.
Татьяна всегда принимала решения быстро. Она мягко высвободила руку, посмотрела на часы, произнесла дружелюбно:
– Ну вот. Мне пора. Спасибо за танцы, за чай, за все. Я засиделась у тебя. Приятно было увидеться.
Михаил прищурился, собирался что-то сказать, но передумал. Только кивнул.
Через несколько минут она уже быстро спускалась по лестнице, и каждый ее шаг составлял с другими такими же мелкую барабанную дробь.
Михаил