– Зачем ты это вытащил?
Я ощутил навалившуюся на неё тяжесть. Юмэми даже говорила сквозь подступающий к горлу комок.
– Потому что ты не моя мать, Юмэми Ямада. И никогда не была ей. Мы не связаны кровью. И более того, я…
Она смотрела на меня большими заплаканными глазами. Недолюбленная. Нереализованная. Недооцененная. Я знал всё о ней, каждую частичку её жизни, хрупкой и фальшивой, как тонкое стекло ёлочной игрушки.
И своими руками ломал последнее, что оставалось.
С холодной неотвратимостью я закончил.
– Я – не твой сын. Не Рэйджи Ямада.
Ей глаза вздрогнули, по щекам скользнули слёзы. Капли начинающегося дождя глухо застучали по плитам надгробий, дороге, цветастому платью и щекам бледной, как бумага, женщины.
Ещё минута – и начнется настоящий ливень.
– Ты ведь и сама это уже поняла. По моему поведению, навыкам, привычкам, внешности. Даже это тело меняется – я же вижу, как ты смотришь на меня, пытаясь ухватиться за знакомые черты.
– Ты… – пролепетала она, качая головой. – Ты сошел с ума? Что ты такое говоришь?..
– Правду. Я – не Ямада Рэйджи, не твой приёмный сын. Мы вообще не связаны друг с другом, даже генетически.
В её глазах застыл немой вопрос.
– Моё имя – Гигас, и я бог, попавший в тело Рэйджи, когда он умер тем вечером вместе со своим отцом.
Взгляд Юмэми остекленел, она молча смотрела на меня, не в силах шевельнуться.
– Я знаю, что ты не веришь словам.
Шаг назад: над нашими головами возникла тонкая линза щита, широким зонтом укрывая от дождя. Капли лились вокруг сплошным потоком, но над нами не был они одной. Глубоко вдохнув, я взглянул в астрал: тонкая, чуть заметная плёнка каналов едва начала формироваться в самом низу четвертого сфирота.
Этого хватит.
Вокруг нас загорелись тусклые огни. Один за другим, дрожащие язычки энергии зажигались и гасли, сливаясь и переходя друг в друга. Собравшись в шар, они повисли над моей ладонью.
– Даже если я унаследовал от Юджи дар магии, то не смог бы творить два плетения, тем более без рук. Рэйджи больше нет. Есть только Гигас.
Шар энергии растаял. Я убрал документы обратно в папку и повернулся к Юмэми.
Она была в глубоком ступоре. Застывшие в немом непонимании глаза смотрели на меня так, словно видели призрака.
– Я знаю, что ты чувствуешь. Пустоту, настолько бесконечную, что больно дышать.
Всё, чем она жила, оборвалось в одночасье. Сестра, любимый мужчина… а теперь и сын. Больше нет никого.
– И даже так, ты не одна. Твоя фальшивая жизнь закончилась. Но я могу дать тебе новую жизнь. Это в моих силах.
Я легко, кончиками пальцев коснулся её мокрой щеки – и отдал ей малую толику сомы. Совсем немного – этого хватит, чтобы она ощутила прилив энергии.
На глазах кровь прилила к ее коже, вытесняя болезненную бледность.
– К-какую… жизнь? – еле слышно прошептала она. – Что ты хочешь?
– Я