Даже в полумраке он заметил очевидные сходства с Уиллом, но то, как лежал малыш… Рэндалл прикусил губу, чтобы сдержать прерывистый вздох. Ребенок свернулся в калачик, ручку подложил под румяную щеку и спал с открытым ртом.
Рэндалл невольно вспомнил, что Джоанна часто засыпала в его комнате в такой же позе, а он постоянно ворчал, что она пускает слюни на его подушку.
Малыш захныкал во сне и левой ладошкой начал шарить по простыне. Аврора, спящая на самом краю кровати, накрыла его руку своей, и он сразу же успокоился.
Рэндалл наблюдал за ними как завороженный. Он отдал бы все на свете, чтобы прилечь рядом, потрепать лохматую макушку сына, обнять осиротевшего племянника и прижать к груди мирно спящую Аврору. Но на этой кровати для него не было места.
Им вдруг завладел страх.
Что, если он отсутствовал слишком долго? Что, если ему не было места не только на этой кровати, но и в жизни родных? Что, если прошедшие годы отпечатались на их сердцах такой болью, которую не сможет одолеть даже их с Авророй любовь?
Он медленно приблизился к Авроре и почти невесомым касанием убрал прядь волос, упавшую ей на лицо. Она никак не отреагировала и продолжала крепко спать.
– Я так скучал по вам, – одними губами произнес Рэндалл и направился к двери.
Не успел он выйти за порог, как услышал за спиной голос:
– Рэй.
Аврора проснулась и теперь сидела на кровати, глядя на него сонными глазами.
– Прости, что разбудил, – досадливо прошептал Рэндалл.
Аврора встала и подошла к нему.
– Все в порядке. – Она говорила тихо, стараясь не разбудить детей. – Ты уже поужинал?
Обыденный вопрос застал его врасплох. Рэндалл растерянно покачал головой.
– Я тоже. Иди в мою комнату, я позову няню в детскую и прикажу, чтобы нам принесли поесть. – С этими словами она прошмыгнула мимо Рэндалла и скрылась за дверью. Словно боялась, что он откажет ей.
Рэндалл помнил слова Алистера, но ничего не мог с собой поделать и пошел к ее покоям.
Спустя некоторое время им принесли ужин. Рэндалл отрешенным взглядом смотрел на обилие яств на столе. В течение года он питался одними протухшими помоями, еще год – сытной, но простой едой. Теперь же его ноздри щекотали аппетитные ароматы жареной индейки, запеченных овощей, пряных специй и свежих булочек. В животе заурчало так, что это наверняка услышала не только Аврора, но и половина замка в придачу.
Рэндалл не торопился приступать к трапезе. Ему было стыдно показывать Авроре, каким жалким он стал за годы рабства. И она каким-то непостижимым образом это почувствовала.
– Рэндалл, ты не обидишься, если я схожу в спальню переодеться? – спросила она, встав из-за стола. – Это платье такое неудобное. Начинай без меня, а я постараюсь не задерживаться.
Рэндалл