На пристани стояли Дима с Сергеем, покуривали.
– А мы в поселок ходили, – похвалилась Маша.
– А мы почему не пошли? – спросил Дима Сергея.
Тот пожал плечами.
– Я хотела вас позвать, – сказала Маша. – Но вас в каюте не было.
Маша осталась с ребятами. Рядом стояли откуда-то взявшиеся плетеные кресла. Они уселись в кресла и стали любоваться солнцем, заходящим в залив.
– Смотрите! – вдруг воскликнула Маша и указала на плавающего недалеко от берега мужчину.
– «Морж»! – удивился Дима.
Из воды торчали только голова и плечи «моржа», руками в рукавицах он отталкивал огромные льдины.
– Во дает мужик! – поразился Сергей.
– А почему он в рукавицах? – не поняла Маша.
– Чтобы руки о лед не поранить, – ребята вдруг услышали незнакомый голос и обернулись: рядом в кресле сидел мужчина лет сорока интеллигентного вида, на которого они прежде не обратили внимания. Он тоже наблюдал закат.
Неожиданный собеседник представился Виталием Андреевичем и, как-то ненавязчиво, к слову, стал рассказывать об острове. Его рассказы были намного интереснее щебета экскурсоводши. Да и говорил он то, что говорить советскому экскурсоводу никак не полагалось. Он рассказывал, как монахи, когда началась советско-финская война, ушли в Финляндию, чтобы спастись от советской власти. А были здесь действительно шикарные плодородные сады. В монастырских парниках монахи круглый год выращивали огурцы, помидоры, арбузы, дыни, персики, абрикосы, виноград и даже ананасы. Советская власть разорила монастырь, от садов практически ничего не осталось.
– А мы сегодня утром на скит набрели, – сказала Маша. – Тоже полуразрушенный весь, старый.
– Вероятно, вы набрели на маленькую деревянную часовню, что входит в комплекс Гефсиманского скита, – поправил Виталий Андреевич. – Она действительно пока не отреставрирована.
– А почему здесь так много инвалидов? – снова поинтересовалась Маша. – Мы в поселке нескольких на тележках видели. И на пристани один валялся, как только мы прибыли.
– Их после войны сюда вывезли, – стал рассказывать Виталий Андреевич. – В те годы в городах было очень много калек. Они нищенствовали, попрошайничали. Одним словом, портили вид. – В голосе рассказчика появилась ирония. – А мы мирную жизнь восстанавливали, города отстраивали. Вот их всех собрали и вывезли на Валаам. Организовали Дом инвалидов – он в поселке находится. Они раньше на причал часто выходили. Вернее, прикатывали на своих тележках к прибытию теплоходов. Хорошую милостыню получали от туристов. Потом им и это запретили: впечатление от острова портят, своим видом травмируют отдыхающих. – Виталий Андреевич снова грустно улыбнулся. – Эти, на тележках, еще сами как-то передвигаться могут. А много было таких – без рук, без ног. Их называют «самоварами». В специальных кожаных мешках их подвешивают к потолку – только голова торчит.