– Хорошо-хорошо. Неправильно выразился. Я думал, нам известны их планы и передвижения… по большей части.
– Точность в нашем деле дорого стоит, – указал Михаил. – По большей части, всё это нам известно, но остаётся меньшая. И он, – кивок на фотографии, – мог связаться с ними.
– Думаешь, он был заодно с противниками?! – ошарашенно спросил Константин.
Михаил пожал плечами.
– Или так, или специально внедрился к ним. В любом случае существует опасность, что они использовали его.
– Думаешь, это… его устранение… их рук дело?
Снова пожатие плечами.
– Понятно. Я всё выясню. Подключу все каналы, приложу все усилия, чтобы добраться до правды. И наказать виновных… кем бы они ни были.
– Вот теперь ты говоришь дельные вещи.
Похвала от Михаила? Звучит двусмысленно. Да не просто звучит, а является весьма сомнительной.
– Кто делал фотографии?
– Один наш человек.
– Ему можно доверять?
– Вполне.
– Может быть, стоит его проверить?
– Может. Но это не твоя забота. Раньше он нас не подводил.
– Всякое бывает…
– Согласен.
– Значит, он не информатор? Не нанятая ими фигура для перевода стрелок?
– Сильно сомневаюсь. Запутать нас им, безусловно, на руку. Но ты же понимаешь, всё произошедшее ставит под удар как нас, так и их. В равной степени. Стоит ли так рисковать?
Константин покачал головой. Нет, не стоит. Но в чём же тогда дело? Как-то уж очень всё загадочно и непонятно; он не привык к подобному. Занимая свой пост заммэра, Вильсон знал всё или практически всё, что происходило в городе С, и такая информированность была ему по душе. Он считал, что так всё будет продолжаться и дальше. А тут вдруг…
Он встал со стула и окинул взглядом пустую комнату, где они уже не первый раз встречались, и исключительно по неотложным причинам. Ни мебели, ни картин, ни посуды… ничего. Только стены, два стула и стол. Всё, что нужно, чтобы провести экстренную, столь важную для них – и для всех остальных – встречу.
Внезапно в голове Вильсона родилось сумасбродное, однако, как он понимал, вполне вероятное, учитывая обстоятельства, предположение.
– А ты уверен, – спросил он, – что это именно Медянкин?
Михаил поморщился, когда Константин произнёс эту фамилию: то ли был недоволен, что её вообще назвали, то ли по какой-то иной причине.
– Очевидно одно, – сказал он, – это человек, и человек этот похож на того, кто нас интересует. В наших интересах выяснить, он это или нет, и принять меры…
«Но если это не Медянкин, тогда кто? – размышлял Вильсон, выходя из квартиры. – Кому могло потребоваться выбрасывать в реку труп человека и подстраивать всё так, чтобы подумали, будто это Медянкин? Отчего труп выглядит так странно – если не принимать во внимание его пребывание в воде? Да и всё остальное вызывает вопросы…»
Вопросы без ответов. Если Вильсон и ненавидел что-нибудь больше этого, ему самому то было неизвестно.
В