– Пускай будет так. Понимаешь, инопланетян много. Они все разные. Тысячи миров. Кто-то может быть хорошим. Кто-то… – дядя Балт взял кружку, отхлебнул сока, поморщился, посмотрел в окно. – Учись, постарайся стать лучшим и попасть на космический корабль. Наш народ должен стать одним из них – это будет обретением справедливости.
Принимая шкатулку из рук важного горожанина с белыми волосами и полосатым бело-серым хвостом, Гаус вспомнил слова дяди о справедливости. «Не вижу я несправедливости. Как будто всё устроено хорошо». Они с Ленцем, смущённые двумя дюжинами одобрительных возгласов собравшейся на площади небольшой процессии, поклонились, снова поклонились и направились к планерам.
– Отвезёшь сам? – Гаус вручил шкатулку удивлённому приятелю.
– А ты куда?
– Нам всё равно надо две машины перегнать. Я ненадолго в деревню загляну. Сейчас тебе все вещи закинем, и полечу.
– А что там, в деревне?
– Проверю, как сигнальный фонарь поставили. Вряд ли они в этом разбираются!
– Ну да, лучше проверить. Только не опаздывай: мы вроде как на хорошем счету. Не хочется этого растерять.
– Не опоздаю! – улыбнулся Гаус.
Глава 8. Первый полёт
«Где же эта девочка, Риша?»
Гаус не хотел спрашивать о ней – он хотел появиться внезапно, пригласить её полетать на планере. Но когда он вышел на главную улицу Южной деревни, его сразу окружили шумные дети, улыбающиеся взрослые, и не было никакой возможности от них отделаться. Для порядка он прошёл вместе со старейшиной к сигнальному фонарю, заглянул в зрительную трубку, проверяя наведение: да, вот сонное лицо дежурного их башни – всё в порядке. Ничего больше придумать не выходило – надо было возвращаться. Выходя за ограду, Гаус резко мотнул хвостом: ото всего, что можно было назвать поражением, у него портилось настроение, и ничего нельзя было с этим поделать.
– Гаус! – услышал он сзади знакомый голос.
Риша спрыгнула с опутанного лианами ярусника на мягкий мох, отряхнула шорты, поправила растрёпанные волосы:
– Мне Кюри сказала, что ты прилетел. Кюри – это моя лучшая подруга.
– Надо было настроить сигнальный фонарь, – сделав серьёзное лицо и ничем не выдавая своей радости, ответил Гаус. – Собираюсь возвращаться.
– Говорят, над городом был такой жуткий бой! Это правда? Ты тоже участвовал?
– Да, проучили мы этих букашек. Ничего опасного.
Блеск в больших глазах девочки, её взгляд, направленный прямо на него, безотрывный, заинтересованный, вызывали желание улыбнуться, даже рассмеяться, но Гаус играл свою роль слишком хорошо, чтобы поддаться этому желанию.
– Хочешь, прокачу на планере?
– Шутишь?
– Не шучу.
– А можно? Наверное, у вас строгие правила.
– Правила строгие, но… Идём?
Это была его цель.