– Поверь мне, твоему продюсеру, – горячим шепотом сказал Шустрик, ухватив Семена за локоть. – Ты не спорь, не возражай, молчи… Повинную голову меч не сечет. Пускай выговорится, а потом я слово возьму.
Дождавшись от собеседника кивка, он протянул руку и постучал.
– Войдите, – глуховатый голос Алкова наводил на мысли о товарище Сталине и подвалах Лубянки.
Семен переступил порог, сердце его трепетало, как овечий хвост.
Глава союза сидел за огромным письменным столом под старину, рядом со вполне современным ноутбуком горела антикварная лампа зеленого стекла, лежали аккуратные папочки с документами, желтые блики ползали по округлому боку толстой золотой ручки.
– А, явились, – сказал Алков безо всякого выражения. – Ну, садитесь.
Он откинулся в кресле и сложил ладони перед грудью.
Семен опустился на стул, едва не опрокинув его, вцепился в сиденье с боков, чувствуя, какие холодные у него пальцы и какое шаткое у него положение, того гляди свалишься…
Шустрик дышал быстро и прерывисто, моргал и ежился.
– Смотрел я сегодняшнего Мелехова, – сообщил Алков. – Очень познавательно.
Семен облизал пересохшие губы, продюсер вздрогнул.
Взгляд у главы союза был ледяной, пронизывающий, от него хотелось укрыться, и желательно за бронированной дверью.
– Не обратил бы на передачу внимания, только… – тут Алков сделал паузу. – Сколько лет вы у нас числитесь, Корнейчук?
Мелькнула паническая мысль: «Неужели совсем вышибут?».
– Шесть, – ответил Семен, с трудом ворочая языком.
– Всего-то? – Алков чуть наклонил голову. – Четыре книги, если не ошибаюсь? Семнадцать текстов?
– Да-а… – это прозвучало как стон умирающего.
– Удивительно, – на лице главы союза появилась слабая улыбка. – Поздравляю. Такого быстрого прогресса я еще не видел. Правление нашей организации решило… рекомендовать вас как исполнителя на новогодний концерт «Текст года» в Кремле.
В первый момент Семен решил, что ослышался или что-то не разобрал, голову затопила гулкая, звенящая пустота, как после доброго удара по физиономии, он покачнулся и еще крепче вцепился в стул.
Только услышав сдавленный всхлип Шустрика, понял, что это ему не снится, что это правда.
– Э… это большая честь, – проговорил Семен дрожащим голосом. – С… спасибо.
– И большая ответственность, – Алков наклонил голову снова, но теперь вперед. – Мы, творцы, заместители Всевышнего, – тут он перекрестился, – на этой грешной земле, и мы должны помнить, что любое наше слово имеет куда больший вес, чем целая речь простого смертного.
Это был упрек по поводу сегодняшнего «Кричи громче», но упрек очень мягкий.
– Да, я понимаю… – пролепетал Семен. – Благодарю от всего сердца… я… очень… Постараюсь оправдать доверие!
– Теперь насчет того, что вы будете исполнять на концерте, –