– Мне уйти? – спросил я, протягивая руку к её вьющимся, темным как грозовая туча волосам.
– Останься, не хочу быть одна,– Анни улыбнулась так печально, что где–то в недрах окаменевшего сердца что–то едва неуловимо треснуло.
Анни направилась принимать душ. Её фигурка была очень чувственной. Слегка широкие бедра, выделяющаяся талия, упругая грудь, державшая форму. Я определённо хотел её.
– Располагайся, как тебе удобно, я быстро приму душ, и приготовлю ужин,– Анни лёгким и быстрым движением собрала волосы в высокий пучок, открыв изящную шею. Во впадинке между ключиц лежал фианит на тонкой серебряной цепочке. От чего–то мне показалось, что серебро идёт ей больше золота, хоть оно и дороже.
– Можем заказать ужин, если ты устала, – предложил я.
– Нет, я сама,– ответила Анни, и в этом была вся она. Слишком самостоятельная и упрямая, словно не знает, как это быть слабой.
– Помочь хоть можно?– с улыбкой спросил я.
– Так и быть,– лицо Анни просветлело, преображаясь.
Я еще раз оглядел квартиру. В ней всё было так же лаконично. Те же милые детали, придающие уют. Было видно, что в обстановку вложено много тепла и любви.
Бездумно листая журнал, лежащий на столике, старался игнорировать мысли о Даниэле. Он не должен был вторгаться снова в мою жизнь. Между нами достаточно боли и претензий. Он винит меня в смерти Грейс, я виню себя не меньше. Он не может меня ненавидеть больше, чем я сам себя. После случившегося он слегка помешался, был убит горем. Я хорошо понимал, его чувства, ведь моей сестры тоже не стало. Я так же умер внутри. Уйдя в работу и бизнес, я не позволял себе думать об утрате. Был слишком труслив для этого. Даниэль выбрал иной путь. Он был уничтожен, и в отличие от меня не скрывал этого. Их семейный бизнес оказался под угрозой, так как его отец был уже не молод, и вести дела ему удавалось с трудом. Мы почти не общались с похорон Грейс, но я знал, что добрая душа мистера Грина не держит злобы. Тот день разделил наши жизни на "до" и "после".
Дани тратил деньги на выпивку и наркотики, не вылазил из реабилитационных клиник. Его мать и отец за эти несколько лет заметно сдали, здоровье из без того подкосившееся после смерти Грейси, стало совсем некудышным. Даниэль исчез с поля зрения всех наших общих знакомых на два года, и как оказалось, приводил себя в порядок. Вопрос в том, в порядке ли его разум? В последний раз когда я видел его, года три назад, он был похож на сумасшедшего бездомного. В тот день моё сердце разбилось еще раз. Дани был моим другом. Возможно единственным. Глядя на него, я будто снова видел Грейс, ведь они были близнецами. Оттого боль потери он ощущал ещё сильнее. Никто и никогда не может указывать и говорить другому как страдать. У каждого своя глубина горя. Дани озлобился. На весь мир, на меня. Все попытки помочь, он отметал, брыкаясь и упираясь.
Сидя в моём офисе