– На кого пасть раскрыл? Своих не признаёшь? – прошипел в его сторону Зубакин, вставляя ключ в замочную скважину.
Пса он нисколько не опасался, тот не доставал до крыльца – слишком короткой была привязь.
В прихожей витал запах жареного мяса. Голодный Зубакин сглотнул слюну и завернул на кухню, где на газовой плите обнаружил к своей радости огромную сковороду с жареными котлетами. Рядом стояла расписная эмалированная кастрюля с картофельным пюре. Котлеты и картошка ещё не остыли, были тёплыми, видимо, по этой причине хозяйка, уходя, не убрала их в холодильник. Окинув изучающим взглядом содержимое холодильника, Зубакин вынул из него банку маринованных огурцов и початую бутылку «Столичной». По-хозяйски расположившись за столом, опрокинул в себя полстакана водки, похрустел огурцом, потом плотно закусил котлетами с картофельной «толчёнкой». Он не суетился, некуда было спешить: хозяева вернутся домой не скоро, это будет не раньше полудня, когда придёт пора обеда.
От сытной пищи и принятых ста граммов настроение заметно улучшилось. Захотелось выпить ещё, но Зубакин укротил свои желания – вопросы, ради которых он пришёл сюда, ещё не были решены.
Лаз, ведущий в подполье, находился на кухне. Зубакин поднял крышку люка, включил освещение и спустился вниз. Прошлогодняя картошка хорошо сохранилась, вор нагрёб её в рюкзак, с полок снял несколько стеклянных банок домашней говяжьей тушёнки, не побрезговал двумя бутылками дешёвого азербайджанского вина под названием «Агдам».
Поднявшись наверх, он принялся выдвигать ящики комода, рыться в шифоньере, пока не нашёл то, что требовалось: толстое одеяло из верблюжьей шерсти и две новые простыни.
На полке серванта заметил деньги.
– Мне они сейчас нужнее, – сказал Зубакин. Не пересчитывая, сгрёб купюры и сунул в карман.
Хозяин имел профессию токаря, был человеком рукастым и мастеровитым. За домом, рядом с огородом, он соорудил дощатое строение, которое круглый год использовал в качестве домашней мастерской, включая зимой калорифер для обогрева. В ней имелись верстак, наждачный круг с электроприводом, тиски, наковальня и множество разного столярно-слесарного инструмента, аккуратно разложенного на полках – Александр Речкунов был в этом вопросе большим педантом.
К этой мастерской и направился Зубакин, выходя из дома. Да не тут-то было. Дорогу преградил рыжий Рони, бросившийся навстречу со злобным рычанием. Зубакин отскочил к крыльцу и завертел головой в поисках метлы или лопаты, с помощью которых надеялся усмирить пса. Но ничего подходящего не увидел. Постояв минуту-другую, он раздумал воевать с собакой – на визг и скулёж могли прибежать соседи. А ему это надо?
Вернулся в дом.
Порывшись в ящиках тумбового кухонного стола, отыскал наждачный брусок, которым хозяин затачивал кухонные ножи, следовательно,