– Они мертвы, Лули. – Кадир раскладывал их реликвии, но прервался, чтобы посмотреть на нее. – Я об этом позаботился.
Его слова, сказанные таким уверенным тоном, умерили тяжесть, сдавливавшую ей грудь, но напряженность все-таки оставалась. Лули кивнула и присоединилась к нему за столом, помогая разбирать товар. Большая часть реликвий выглядела скромно: песочные часы с бесконечным песком, пыльное зеркало, отражавшее не владельца, а его самого любимого человека, и нитка бус, которые при потирании издавали мягкий убаюкивающий звук.
Однако были и другие, более полезные вещи. Лули больше всего любила шар, который поддерживали два светящихся крыла. При прикосновении он начинал сиять и становился ярче, когда она прижимала к нему ладонь. Они с Кадиром использовали его, чтобы освещать себе путь в пустыне.
Сейчас Лули мрачно смотрела на тени, которые он отбрасывал на стены, и думала обо всем том, что случилось в этот день. Она задумалась о принце Омаре. Если он такой умелый охотник, то почему не поймал теневую джинну до того, как та явилась в Мадинну? Почему не поймал никого из джиннов, которыми якобы кишит город?
– Принцы, – проворчала Лули.
Кадир выгнул бровь.
– Как я слышал, принцы Мазен и Хаким не так ужасны.
– Как кто-то может об этом судить? Они оба из дворца не выходят. – Лули сложила руки на столешнице и уткнулась в них подбородком. – Как ты считаешь, Омар знает, что теневая джинна сейчас в Мадинне?
Она не переставала думать о тех словах насчет теней.
Кадир пожал плечами:
– Ради нее надеюсь, что нет.
Лули наблюдала за тем, как Кадир протирает реликвии тряпицей. Ей хотелось спросить у него, почему он способен жить в мире, где джиннов преследуют просто за то, что они существуют, как ему это удается. Однако она медлила, ведь этот вопрос она задавала не раз и получала один и тот же загадочный ответ… «Я всего лишь одинокий джинн, – говорил он. – Я не могу изменить предубеждения твоего мира».
Этот ответ бесил, потому что это был не ответ. Однако Лули давно поняла, что Кадир не такой, как она. Сама она часто совала нос в чужие дела, а вот Кадир без необходимости ни во что не вмешивался. Странно, как им обоим удается держаться на расстоянии от людей и в то же время столь по-разному с ними сосуществовать.
– Гм, – произнес Кадир. – Ты подозрительно молчалива.
Лули сдула с лица выбившийся локон.
– Я думаю.
– О чем?
– О тебе.
Кадир нахмурился.
– Теперь я беспокоюсь еще сильнее.
– Лучше перестань. Я имею в виду беспокоиться. Иначе на твоей бессмертной коже появятся морщинки.
Уголки губ Кадира чуть заметно приподнялись.
– За девять лет нашего знакомства я состарился сильнее, чем за те сотни лет, что прожил без тебя.
Лули подобрала с пола подушку и бросила в него. Когда он поймал ее и пристроил себе на колени, она проворчала:
– А сколько тебе лет вообще?
На