У матери в глазах как будто бились, ударяясь о лед, рыбы. Они умирали, им не хватало воздуха. Весной они всплывут кверху брюхом.
Олеська просто смотрела.
Нет. Кажется, все-таки плакала.
Море, забери м-м-м, утащи м-м-м…
Неуклюжая снежинка
Лу никогда не понимала, почему Олеська так сильно ей завидует. Сама Лу считала себя если не несчастнейшим существом в мире, то уж точно достойным жалости. Всегда последняя на уроке физкультуры, беспомощная и неуклюжая.
Мама отдала ее в школу с шести лет.
– Лишний год играть в игрушки – зачем? Читать и писать умеет. В саду ей не место.
– Слабенькая она у вас, – сказала воспитательница. – Болеет часто. А школа – это нагрузка…
– Справится, – отрезала мама. – Она, когда болеет, книжки читает. Так что ей болезни даже на пользу.
Лу и правда рано научилась читать и стала читать много и быстро: главным образом потому, что мама никогда не дочитывала книжки, которые начинала читать ей вслух, просто бросала на середине и говорила: «Ну хватит, когда-нибудь дочитаю», и оставляла книгу с закладкой на столе. Лу, мучимая любопытством, бросалась к книге и дочитывала ее сама. Разумеется, это была мамина уловка, но поняла это Лу, только став значительно старше: она вообще плохо понимала хитрости. Из-за болезней Лу редко ходила в сад и ни с кем там не подружилась: ее тихий голос терялся в гомоне других детей, да и самые популярные игры – догонялки и прятки – не вызывали особого интереса. Детсад Лу не любила, но грядущей школы боялась панически. Обрывки увиденных по телевизору фильмов и истории из книг рисовали в ее воображении школу образца прошлого века – с суровой классной дамой и непременными розгами. Лу плакала по ночам и думала: хоть бы умереть во сне и никогда-никогда не идти туда!
На линейке 1 «А» класс – дети и родители – ютился на крошечном пятачке возле школы: пестрые букеты, вздымавшиеся выше голов первоклашек, банты, похожие на цветы, белые передники и звонкие голоса. Был славный, теплый день, играла музыка:
– Мы желаем счастья вам, счастья в этом мире большом!
Лу не верила в то, что какие-то чужие люди желают ей счастья: мама учила ее не доверять слишком доброжелательным взрослым, пусть и поющим. Одна девочка и один мальчик из их класса плакали. Девочку (потом оказалось, что ее звали Лола) все вокруг пытались утешить, на мальчика (его звали Влад) не обращали внимания, и он весь покраснел от рева, а еще у него то и дело дергалось правое (Лу уже различала право и лево) ухо. Лу редко сталкивалась с таким шумным проявлением эмоций и, растерявшись, переводила взгляд с одного заплаканного лица на другое. Острые углы целлофана, в который был завернут ее букет, больно впивались в ладонь.
– Учительница слишком молодая, не справится, – сказала мама вечером. – Может, попробовать тебя в другой класс перевести?
– Не надо, – попросила Лу. – Мне нравится.
Учительницу