– Как долго нам ещё ехать, не знаешь? – спросила я тихо.
– До Рбория? Дня три, не больше. Если дорога станет хотя бы немного лучше, – ответил он и тут же добавил, словно рассуждая вслух: – и если не возникнет неприятностей.
Я стала мёрзнуть. Мысли о попытке ещё раз уснуть ушли окончательно. Я подкинула в костёр сухих веток и солидное полено, а затем принесла из шатра своё покрывало и укуталась. Но вот беда – всё не могла согреться. После того, как меня выжгли, приходилось мириться с ещё одной простой истиной – не магом быть холодно.
– Хочешь, дам тебе свою куртку? – мягко предложил создатель.
Плотная, с меховой подкладкой, на вид очень мягкая. Айнору она была великовата, а я и вовсе могла закутаться в неё, как во второй плед. Она наверняка будет ещё тёплой, когда маг снимет и передаст её. Мне едва хватило сил отклонить его предложение – ивен пойми сколько причин за и против успело промелькнуть в голове.
– Лучше огонёк подбодри, – усмехнулась я.
Айнор вытянул руку, и огонь накинулся на подкинутые брёвна, стал с шипением забираться выше и выше, неестественно быстро наращивая и яркую мощь, и гудение. Маг сделал второй пасс, и пламя робко опало, остановившись на захваченных позициях.
– Ох, спасибо! – Я подсела ближе к костру и нахохлилась в своём пледе, как снегирь.
На поляну сел ворон, и громко, с претензией, каркнул. Я дёрнулась и замерла, пялилась в одну точку, опасаясь, что могу случайно увидеть его. По спине пробежал холодок, а в голове болезненно вспыхнула мысль, что грядёт нечто ужасное. Неотвратимое. Будто следом за чернокрылым вестником к шатёрному лагерю уже стремится шквал голосов проклятых Матерей из глубин каменной клетки.
Айнор тоже отреагировал излишне эмоционально – зло прищурился, на его носу на мгновение проступили морщины гнева. Он схватил какую-то палку и запустил ей в ворона. Тот мерзко заорал, хлопнул крыльями и улетел, не затыкаясь ни на секунду. Создатель проследил за ним, пока тот не скрылся из виду.
– Что, воронов не любишь? – хмуро спросила я, не успев подумать, что следовало бы придержать язык за зубами.
– Есть такое, – вмиг поменявшись в лице, ответил он, улыбнулся одними глазами и вернулся к зеркальцу. – Мне больше нравятся грачи.
Мне хотелось и замолкнуть, чтобы случайно не подставить себя, и при этом как-то поддержать разговор, но я совсем не знала, что сказать. Создатель убрал с лица остатки пены, мельком взглянул на меня, поднялся и поправил куртку.
– Я на охоту.
У меня возникло чувство, что мы заключили негласное соглашение больше не касаться неудобной обоим темы воронов. Вот и сейчас Айнор