– К сожалению, тебе нельзя сидеть тут и беседовать с твоим молодым другом о Западе, когда в доме такие важные гости.
– Важные гости! – презрительно фыркнул мистер Вадингтон. – Свора ожиревших кровопийц! Там, на Западе, таких людей давно уже линчевали бы!
– Мистер Бодторн уже несколько раз справлялся о тебе. Он хочет сыграть партию в шашки.
– В аду, я убежден, полным-полно таких людей, как Бодторн – произнес мистер Вадингтон с таким видом, точно он цитировал Данте.
Молли обняла отца одной рукой и нежно поцеловала его. Из груди Джорджа Финча вырвался глухой жалобный стон. Есть пределы тому, что может вытерпеть человек.
– Папочка, милый, ты должен вести себя хорошо. Сейчас же иди наверх к гостям и постарайся быть возможно любезнее. Я останусь здесь и займу мистера…
– Его зовут Пинч – сказал Вадингтон и, весьма неохотно встав с места, направился к двери. – Я познакомился с ним там, где мужчина на самом деле мужчина. Попроси его рассказать тебе о Западе. Я давно уже не встречал такого интересного собеседника. Мистер Винч буквально очаровал меня своими рассказами. Так-таки и очаровал. А меня зовут, закончил он, совершенно ни к чему, пошатываясь и держась за дверную ручку, – Сигсби Вадингтон, и мне наплевать на весь мир!
Главным недостатком в характере робкого человека является то, что в критическую минуту он из находчивого и блестящего человека (каким он рисует себя во время своих мечтаний) превращается в совершенно иное лицо. Ваять хотя бы Джорджа Финча. Очутившись наедине с любимой девушкой, другими словами, достигнув совершенно неожиданно того, о чем он мог только грезить, он вдруг обнаружил, что его истинное «я» покинуло его, а на его месте оказался какой-то никчемный недоносок.
Тот Финч, с которым Джордж так часто вел беседы в продолжение многих часов, когда он грезил наяву, был замечательный малый. Он умел держать себя непринужденно. Обладал всеми данными для того, чтобы занимать собеседника, и достаточно было взглянуть на него, чтобы тотчас же сказать: «Вот симпатичный молодой человек и на редкость умный» (стоило лишь послушать его эпиграммы). Но опять-таки это был не тот искушенный светский пройдоха с холодным сердцем, которого так часто встречаешь в обществе в наше время. Нет! Как бы гладко ни лилась его блестящая, пересыпанная остротами речь, вы все же, не задумываясь, могли с уверенностью сказать, что сердце у этого человека на месте и что со всеми своими дарованиями и талантами он, тем не менее, совершенно чужд малейшего признака тщеславия. А как сверкали его красивые глаза! Какой обворожительной усмешкой сопровождал он свои слова! Как спокойно-изящны были его жесты! А его накрахмаленная сорочка ни в коем случае не выпирала вперед, точно куль с картошкой! Короче говоря, тот Джордж, каким Джордж Финч видел себя в своих грезах, был идеалом молодого человека, о котором мечтают девушки.
Но какой неприглядный вид был у того Джорджа Финча, который сейчас стоял на одной ноге в библиотеке дома номер шестнадцать по