– Я постараюсь. Но… ad impossibilia nemo obligatur.[4]
Отфрид подумал, что этот родич, в отличие от лицемера Игмора, говорит искренне – он в самом деле постарается помочь барону… и в самом деле не уверен в успехе. Отец-то всего лишь притворяется, что озабочен и опечален, это он нарочно, чтобы Эрлайл сжалился. Со стороны сцена выглядела комично – здоровенный барон мнется перед невзрачным Удвином и как будто старается стать меньше ростом, чтобы не нависать так над родичем, от которого ждет помощи… Почему-то баронет решил, что Эрлайл видит отца насквозь, со всеми его незатейливыми хитростями, однако принимает условия и готов подыграть.
– Откровенно говоря, на тебя вся надежда… – бубнил Фэдмар.
– Ладно, – кивнул Удвин, – я же сказал: постараюсь. Ты приготовил список, о котором я просил?
– Да, вот он.
Суетясь без нужды, барон торопливо полез в поясной кошель, вытащил сложенный вчетверо пергамент и вручил родичу. Тот наскоро пробежал список глазами и поморщился – в который уже раз. Пожевал тонкими губами и вынес вердикт:
– Маловато. Ничего, что-нибудь придумаем… Audacter calumniare, semper aliquid haeret…[5] Ну ладно, идем, провожу тебя и твоих людей в отведенные нам покои. Скажи солдатам, чтобы сидели тихо и не навредили нам неуместной выходкой.
Последняя фраза была произнесена нарочно громко, дружинники услышали, так что барону только и осталось, что сопроводить пожелание кузена Удвина грозным взглядом.
Дворяне и сопровождавшие их латники зашли с черного хода в графский дворец. По дороге все помалкивали, Отфрид старался не глазеть по сторонам, шагал чинно и держался скромно, как и подобает юному дворянину хорошего рода. Пока они пересекали заднюю часть здания, сохранять спокойствие было несложно, но потом… Паренек дал себе слово, что как только станет бароном, непременно переиначит все в замке – велит украсить и заново отделать родовое гнездо, да так, что Игмор великолепием не уступит этому богатому дому.
Покои, отведенные ответчикам, были вполне комфортабельны – анфилада светлых просторных комнат. Чистота помещения была Отфриду в диковинку…
Фэдмар огляделся и задумчиво поскреб бороду.
– А что, кузен, как ты полагаешь, нет ли здесь каких-то тайных ходов? – громко спросил барон. – Или, допустим, секретных дверей?
Теперь, когда все было сказано, Игмор перестал притворяться, будто растерян и напуган предстоящим судом.
– Думаешь, кому-то придет в голову подослать убийц? – так же нарочито громко отозвался Удвин. – Нет, вряд ли. Ведь здесь мы – гости самого графа! Если бы кому и захотелось провернуть что-либо в таком роде, его светлость непременно разыщет и покарает убийцу, нарушившего святость его гостеприимства. Он ведь не захочет держать ответ перед его величеством – сам посуди!
Потом маленький Эрлайл еще раз огляделся и добавил шепотом, так тихо, что стоящий поблизости Отфрид едва расслышал:
– А вот подслушивать вполне могут.