Миновало никак не меньше года после первого «дела», в котором участвовал баронет, когда Игморам напомнили о том ерундовом набеге. Как-то у ворот замка затрубил рожок, солдаты и конюхи засуетились. Отфриду тоже стало любопытно. Парень поднялся на башенку – взглянуть на причину переполоха. На противоположном берегу рва всадники в красных и синих одеждах поверх блестящих лат рассматривали игморские ворота. Трубач, надувая щеки, непрерывно дудел, а знаменосец высоко держал значок с гербом его светлости графа Оспера – королевского наместника в провинции.
Завизжали лебедки, цепи с хриплым лязганьем потекли с барабанов – мост пошел вниз. Отфрид поглядел через плечо назад – во дворе собрались латники отца, и сам барон, накинув плащ, уже ставил ногу в стремя. Тяжело уселся в седле и, едва мост с гулким грохотом опустился, двинулся навстречу пришельцам. От группы в красном и синем отделился воин с роскошным плюмажем на шлеме, поехал навстречу барону. В центре моста всадники поравнялись. Красавец поклонился, Фэдмар кивнул в ответ. Отфрид навострил уши, но оба молчали. Гость вручил отцу пергаментный свиток, с которого свешивались на шнурках разноцветные печати, еще раз поклонился и развернул коня – не без труда развернул, так как мостик вовсе не широк. В уверенной повадке пришельца чувствовался большой опыт, этот франт был умелым кавалеристом, ему удалось выполнить маневр достаточно ловко. Поравнявшись со своими, красавец махнул рукой, свита развернулась и под визг рожка двинулась прочь.
Барон, не глядя вслед удаляющейся кавалькаде, перерезал шнурок и встряхнул пергамент, разворачивая. Пробежал глазами текст, скомкал письмо и сунул в карман. Затем пересек мост, развернул коня на берегу и поехал в замок. Отфрид бросился вниз, чтобы узнать новости. Когда копыта баронского коня гулко застучали в портале, солдаты налегли на лебедки, поднимая мост.
Во дворе Фэдмар поглядел сверху вниз на сына и велел:
– Тащи в кабинет перья и чернильницу да прихвати пергаментов побелей.
В комнате, гордо именуемой кабинетом, упомянутых предметов Игмор не держал, зато там всегда хранился запас вина.
Баронет кивнул и умчался – он расспросит отца в кабинете.
Когда Отфрид, груженный письменными принадлежностями, появился в комнате, Фэдмар уже был там. Развалившись в кресле, барон снова читал послание и бранился, поминая родословную проклятых Лоренетов, к предкам которых причислял псов, ослов, свиней и так далее – целый зверинец. Отцовская версия происхождения владельца соседнего замка Отфриду была давно известна, поэтому паренек выслушал поток сквернословия не моргнув глазом. Наконец Фэдмар швырнул пергамент на стол, так что украшающие письмо печати громко затарахтели, и объявил:
– Проклятые трусы!
– Лоренеты, батюшка? – подхватил Отфрид. Он знал, что отцовское красноречие требуется поддерживать короткими репликами. – Но ведь гонец не от них? Это графский герб?
– Да,